Но в монастыре Святой Беатрисы, куда ее в возрасте пятнадцати лет отдали на воспитание консервативные до неприличия родители, строгие воспитательницы прочно, на уровне инстинкта, внушили ей стойкое недоверие к мужскому полу. Согласно тому, что учителя называли «классическим католическим воспитанием», каждый представитель сильного пола суть суккуб, орудие сатаны. Даже те, которые слывут праведниками, в душе своей все равно несут дьявола. Поэтому перед светлыми очами Господа честной деве следует предстать не оскверненной касанием мужчины. Впрочем, все это ничуть не мешало монахиням во главе с матерью-настоятельницей предаваться непрекращающемуся женоложству. Считалось, что это поможет «чистым девам» устоять перед искусом посягающих на них демонов. Юную Марию, едва она появилась, забрала к себе для «личных бесед» сестра Августа, полная жизнерадостная женщина тридцати с небольшим лет. Она стала ее первой любовницей. Наивная девушка открыла в своем теле доселе ей неизвестные области. Удовольствие, научила ее заботливая воспитательница, можно получать часами. В ход дозволительно пускать все: язык, пальцы, ладони, стопы, груди. Даже волосы. Каждая клеточка на теле женщины обладает чувствительностью. Той, либо иной. И так же как на клавесине, на этих клеточкам можно сыграть неповторимую гамму. Вскоре заботливая сестра взяла себе новую ученицу, а изучившая азы науки любви Мария, принялась энергично совершенствоваться в этом тонком искусстве. Послушницы и монахини менялись партнершами, ревновали, влюблялись, насиловали друг друга. Жаркие вожделенные стоны изредка прерывались на сон и молитвы. В находящемся в голой прерии монастыре не было посторонних. Сюда не приходили окрестные крестьяне, не приезжали родители девушек. Строгий устав оставлял происходящее за плотно закрытыми дверями.
И все же прогресс, от которого семья Кастадос спрятала свою взрослеющую дочь, неумолимо добирался до самых отдаленных уголков земли. На дворе был тридцать третий год двадцатого века, Мексиканскому правительству срочно потребовалась тюрьма для убийц (из гуманных, естественно, соображений: раньше-то их просто вешали на площадях). И грязный, изрыгающий клубы вонючего дыма глазастый грузовичок в один прекрасный день забрал монашек Святой Беатрисы из закрытого по решению курии монастыря.
Сан-Антонио-де-ла-Рио, маленькая железнодорожная станция в богом зыбытом углу Мексики, стала для Марии окном в Большой мир. Вид грохочущего паровоза, наряду с обилием вокруг нарядных мужчин с недвусмысленным интересом поглядывающих на юную миловидную монашенку перевернул ее жизнь. Девушка не продолжила путь вместе с сестрами в новую обитель, а в тайне обменяв едва надетую рясу на изодранное платье крестьянки, а небольшой посеребренный крестик на яркий железнодорожный билет умчалась на страшно ревущем поезде к своему неясному, но, наверняка, яркому будущему.
В вагоне-салоне было много народу. Мужчины и женщины. Разговаривали, смеялись, галантно целовали ручки. Перемещались, поигрывая тонкими прозрачными бокалами, снова заводили беседы. Звучал джаз: высокий негр в белом костюме смешно раздувал щеки, извлекая переливающиеся звуки из своей странно изогнутой медной трубы. Ему аплодировали. Широко распахнутыми глазами смотрела наивная девушка на яркий и шумный праздник жизни. На нее, робкую глупышку в старой невзрачной одежде, не обращали внимания, но она уже