Педагогическая трагедия

появлением, прошел, и они, поднявшись, приближаются к ней, обступая со всех сторон. При этом, как — то странно, очень уж откровенно, рассматривая ее. Вика, не понимая, что происходит, растерянно оглянулась и опять повернулась к Алешиной, но сказать ничего не успела.

На нее навалилось сразу несколько тел, и она, выронив сумочку, опрокинулась назад. Через мгновение с силой прижатая к шведской стенке она оказалась сидящей на мате. Задранный подол платья обнажил колени.

— Что вы себе позволяете? — задохнулась от возмущения Виктория Павловна. Она, вдруг, с замиранием сердца поняла, что задумали эти противные девчонки. Об этом недвусмысленно говорили их горящие глаза, раскрасневшиеся лица.

Лариса опустилась рядом на мат и положила ладони ей на колени.

— Девочки! Не надо! — сразу осознав всю опасность своего положения, испуганно прошептала Вика.

— Будешь послушной, все будет хорошо, — промурлыкала Лариса, ладони которой, нырнув под платье, поползли вверх по ее бедрам.

— Не надо!!! — завизжала, истерично задергалась Вика, чувствуя, как ослаб развязанный поясок ее платья, как множество пальцев торопливо сверху до низу расстегивают на ней пуговицы. Чья — то рука, забравшись за спину, дернула застежку лифчика, и он, тут же сорванный с нее, легким парашютиком порхнул в сторону.

Высвободившиеся из плена упругие, резко выделяющиеся на загорелом теле своей яркой белизной, налитые зрелой тяжестью груди цветущей молодой женщины беспомощно запрыгали, отзываясь на каждое ее движение. Отброшенное платье больше не могло помешать Ларисе добраться до ее трусиков.

Та уже стаскивала их. Скользнув вниз, они слетели с одной ноги, зацепившись за каблук босоножки на другой. Лариса попыталась их отцепить, но не стала долго мучиться, позволив им бесформенным лоскутком остаться на босоножке.

Неожиданно возня стихла. Слышно было только тяжелое сопение со всех сторон. Вика всей кожей, просто физически ощутила, как десятки жадных глаз рассматривают ее обнаженное тело.

— А, училка у нас — ничего! — восхищенно пропели сразу несколько голосов.

Вика напряглась, рванулась, в последний раз пытаясь освободиться. Но в тот же момент чьи — то пальцы жестоко защемили ей правый сосок.

— Ай! — вскрикнула она, непроизвольно зажмурившись. Пальцы разжались.

— Будь послушной, — услышала она шепот над самым ухом, почувствовав, как теперь уже сразу к двум соскам припали влажные губы и застучали по ним быстрые язычки, стали покусывать острые зубки.

Вика открыла глаза. Две девушки, припав к ее грудям, занимались каждая своей. То ненасытные губы засасывали правую, в то время как левую легонько стискивали зубки, то обе неожиданно начинали дрожать под ударами напористых язычков. Спадающие локоны их волос, волнуя, щекотали ей кожу.

Прямо к ее лицу склонилась Лариса, держа в руке имитатор. Она долго водила им по щекам замершей Вике. Потом, томно прикрыв ресницы, с надрывным стоном обхватила губами его синюю головку. Он с трудом поместился у нее во рту. То, облизывая его со всех сторон, то, упираясь им в щеку изнутри так, что она вздувалась, то, стремительно заглатывая его чуть ли не на всю длину, она играла с ним, не сводя глаз