Тренер Рабынь: Моя любовь

тебе одежды и накрою пологом сокрытия. Никто не должен видеть тебя до дня призыва. — она больно щелкнула меня по носу и вручила сверток вещей. — И я запрещаю тебе общаться с людьми...
Шли годы. Я жила упакованная как младенец, не имея возможности снять перчаток и вуали с лица, нося громоздкие одежды, что скрывали все очертания меня сомой от всего мира. Я даже не ощущала своего тела, смутно понимая, что продолжаю набирать вес и расти. Я не могла говорить со своими родными, но я могла говорить с нашими гостями, чье общество я стала ценить намного больше. Моего брата забрали одним дождливым утром. Спустя год и два месяца нас покинула моя сестра под темную лунную ночь. И вот теперь я готовлюсь отметить свой двадцатый день от рождения со свертком любимых вещей, что умещаются в свертке не больше кухонного горшка. Часы последний раз ударили в колокол и в дверь постучали...

На пороге появилась та самая фигура в плаще и капюшоне. Мои родители встретили гостя и они удалились в одной из комнат оставив меня одну у входа. Прошло около получаса, пока фигура не вернулась ко мне. Из полога плаща появилась аккуратная женская рука и повернулась ладонью вверх. Я положила свою руку на нее, мой час пробил, с этого дня я буду рабыней. На мою руку был положен маленький кулон в виде полумесяца с кристалликом слезы по центру. Холодный металл мигом нагрелся и оставил на моей руке хорошо заметный отпечаток. Магическая метка полная сил. Следующие пять лет я не буду иметь свободы, за мной будут следить все, кому это дозволено и меня всегда вернут моему хозяину в случае побега.
— Пошли за мной. — фигура говорила глубоким женским голосом. Мне все больше было интересно, кто же был моим покупателем, но одежды скрывали ее от меня.

Мы вышли и сели в карету, щелчок кнута и наш экипаж тронулся с места. Покупательница, наконец, скинула свою накидку и оказалась полностью голой. Я была поражена. Напротив сидела женщина лет сорока с полновесной грудью, не утратившей юношеской упругости, соски ее задорно торчали, стройные ножки были закинуты одна на другую, плоский живот не был подернут возрастными метками. Сама женщина была на удивление красива и молода, даже руки не выдавали ее возраста, но вот голос и глаза... А еще у ее уха была магическая метка утратившая свою силу. Передо мной сидела бывшая рабыня. Она смотрела на меня и молчала, я молчала тоже, уже в силу привычки. Но молчание было нарушено спустя час.

— Ты знаешь, кто я? — спросила она безразличным тоном и посмотрела в окно.
— Вы хозяйка. — так требовал этике приложенный всем рабыням.
— Нет, я торговка. И я не в гильдиях. — это было уже интересно. Работорговцы вне гильдий, как правило, мелкие торговцы, не выживающие на рынке больше пары лет, но она была и десять лет назад. — Мне нравиться, что