Отпуск. День шестнадцатый

Я даже представить не мог... — Проговорил он без сочувствия и некоторой брезгливостью.
— Кто вы?
— Врач.
— Что, со мной все так плохо?
— Да нет, просто выглядишь хреново. Но судя по всему, тебе не привыкать. Деньги не пахнут, да?
— Что вы имеете ввиду? Я не проститутка!
— Ну-ну, а я тогда Папа Римский. Помолчи уже, сейчас проверю, все ли у тебя нормально и дальше за свою работу примешься! Здорово, работать по специальности, правда? — Продолжал издеваться он. — Вот ты кто по профессии?
— Я пока только учусь...
— Судя по твоей промежности, по состоянию половых органов, ты уже все умеешь. — Смазав половые губы и вход в анус каким-то кремом, он встал. — Ну, удачного тебе рабочего дня!
— Я не проститутка! — Крикнула ему Катя, когда за мужчиной уже закрылась дверь. По ее щекам впервые за сегодняшний день покатились слезы.

Видимо, экипаж считал ее обычной молодой шлюхой, которая за деньги согласилась обслужить гостей Петра Борисовича. Арабы и вовсе человеком не считали, а самого бизнесмена ее судьба абсолютно не волновала. Геннадий был далеко, а мать даже и не знала, где и в каком положении находится ее дочь. Кате захотелось наложить на себя руки.
Суицидальные мысли снова прервали двое арабов. Они отвязали девушку, и она болезненно потерла затекшие запястья. Но отдохнуть ей, конечно, не дали. Накинув петлю на шею, девушку грубо, за веревку сдернули с кровати на пол. «Ну, все, теперь повесят, потехи ради» — пронеслось у нее в голове. В планах у охранников заморского гостя было другое: они хотели продолжить развлечения с ней, предварительно смыв с нее неприятные последствия вчерашнего дня.

Они буквально выволокли девушку за шею из каюты, заставив семенить за ними на четвереньках. Видимо, предрасположенность к изощренным унижениям была у них в крови. Катя тут же попала под удивленные и брезгливые взгляды матросов, намывающих палубу, капитанского состава, дежурящего в рубке и других арабов, которые перестали пристально охранять своего босса, получив от него заверения отсутствии угрозы от российских партнеров.
Арабы протащили девушку на двухметровом импровизированном веревочном поводке на корму яхты. Со стороны она выглядела смешно и нелепо, пытаясь бежать на четвереньках, периодически привставая с колен и опираясь на носочки, для ускорения. Натянутая веревка туго сдавливала шею, поэтому сил и возможности принять более удобную позу у нее не было. Катю подвели к борту и практически бросили рывком на палубу. Повалившись на бок, она изможденно свернулась калачиком и зажмурила глаза. Ее пыткам не было видно конца.

Через несколько секунд, ей в бок ударила сильная струя воды. От неожиданности она вскрикнула и повернулась к струе спиной, пряча особо чувствительные места. Пройдясь по всему ее телу, от головы до пяток, дернув за веревку, ее попытались перевернуть, чтобы помыть таким образом еще и спереди. Катя не поворачивалась, сжимаясь всем телом в один мощный узел. Тогда до нее донесся голос на родном языке:
— Повернись, сука! А то хуже будет, сама знаешь!
Она