Настя и Мелисса. Часть 9

Девушки носили простые ситцевые платья, изрядно потрепанные, однако прорехи на ветхой ткани позволяли оценить красоту пышных черных тел. Парни носили потертые белые штаны и белые рубахи, под которыми угадывались очертания великолепных мускулистых торсов. Все они с показной злобой оглядывались на веселящуюся белую молодежь, демонстративно не замечавшую «черных рабов». Настя сообразила, что перед ней разыгрывается импровизированный спектакль, изображающий сцену на рабовладельческой плантации.

Уже темнело, но на дереве над столиком внезапно зажглись переливающиеся зеленые фонарики, осветившие молодых людей. Они все также перешучивались и пили — на этот раз появившееся откуда-то виски, словно не замечая, как черные один за другим, прекращают работу, переглядываясь друг с другом. Черная кожа сливалась с темнотой сумерек, но блестели белозубые усмешки и белки глаз, приближавшихся к столику негров. Студенты старательно делали вид, что никого не замечают, пока чернокожие не подошли почти вплотную. Только тогда Джо соизволил обратить на них внимание.

— Что вам надо, черномазые? — развязно произнес он, — а ну за работу!

— Мы, поработали достаточно, — раздался уверенный женский голос которого у Сучки сладко заныло в паху. Ряды черных мужчин расступились и вперед вышла Мами. На ней было яркое желтое платье, ниспадающее до самых ступней, но с длинными разрезами, открывающими шикарные темные бедра. Глубокий вырез открывал полные черные груди, меж которых виднелся темный янтарь на золотой цепочке. Полные губы покрывала ярко-красная помада, пышные черные волосы свободно лежали на обнаженных плечах.

— Кто ты такая? — высокомерно произнес Джо, приклеившись взглядом к ее вырезу, — я не знаю тебя среди своих рабов.

Настя сообразила, что это заготовленная речь, которую белый юноша говорит по заученной роли. Из него бы получился неплохой актер: и шпарит как по писанному и высокомерие изображает весьма убедительно.

— Я та кто пришел судить тебя, белый мальчик, — торжественно сказала Мами, — по законам Африки. Ты был жесток, похотлив и глуп, ты угнетал мой народ и в наказание, сам станешь рабом, — она посмотрела на сжавшихся от ее голоса сестер, — и эти шлюхи тоже!

— Да как ты смеешь?! — взвизгнул Андерсон, срывая с бедра тонкий хлыст. Он занес его, но опустить не успел: сильная черная рука стиснула его запястье так, что он вскрикнул от боли. Черный великан вывернул его руку и Джо выронил хлыст. Огромный негр с презрением швырнул его на землю и развернулся к съежившимся женщинам.

— Не смей их трогать! — пискнул Джо, пытаясь встать с земли, но Мами мигнула одной из черных девушек и та, подскочив к белому юноше, мощным пинком опрокинула его на землю. Босая пятка врезалась в его яйца и Джо взвыл, хватаясь за пах. Боевая афроамериканка, рисуясь перед Мами, поставила ногу ему на лицо.

— Ты думаешь, это леди, белый мальчик? — рассмеялась Мами, — да это просто шлюхи.

— Не говори так, — промычал Джозеф из-под придавившей его черной ступни, когда сбивший его с ног негр ухватил за руку взвизгнувшую Элен и грубо поднял ее на ноги. Он рванул