Во все тяжкие

четвереньки. Задом к оцепеневшей аудитории. Тут до девушки дошло, что она без трусиков, и это только усугубило ситуацию. Аня по-настоящему запаниковала. Перевернулась на спину и судорожно засучила ногами, чтобы стряхнуть мешающую подняться юбку, но та уже перекрутилась вокруг лодыжек, накрепко опутав их. Эмоции, который в этот момент испытывала Аня, словами выразить невозможно. «Кошмарный ужас» и «Чудовищный стыд» описывают их также, как прилагательное «большая» описывает размер нашей Вселенной.

Как ни странно, Виктор Сергеевич среагировал молниеносно. Словно заранее готовился к подобному казусу. Проявив неожиданную для своего пожилого возраста расторопность, он устремился к девушке, на ходу скинул пиджак и прикрыл им сверху Анин срам. Остальные вышли из ступора чуть позже. Начавшийся было гогот преподаватель прервал грозным рыком:

— Все вон из аудитории!!! Листки оставить на столах!!!

Перешептываясь и пересмеиваясь студенты дружно покинули помещение. Оставшись с Аней наедине Виктор Сергеевич помог ей подняться, тактично не глядя на ее голую попу. Затем поднял с пола Анин листок с ответами и вернулся за стол, углубившись в его изучение. Ане хватило нескольких секунд, чтобы отцепить юбку и вернуть ее на место. Пуговицы не было, но молния держала ее на бедрах вполне надежно. Пунцовая от смущения, она отвернулась к доске и глубоко задышала, чтобы успокоиться и не разреветься. Виктор Сергеевич закончил чтение и совершенно спокойно, словно ничего не произошло, сказал:

— Очень достойный ответ, Морозова. Вижу, что готовилась. Даже с октетной теорией разобралась. И задача решена правильно. Молодец. Не вижу смысла тебя дальше мучить. Можешь идти. Пять. Поздравляю.

— Пять?!?!

— В другой ситуации поставил бы 4, но учитывая обстоятельства... Считай это авансом и... небольшой компенсацией за недоразумение. И зайди завтра ко мне. В 15.00. В университете тебе появляться будет неудобно, поэтому приходи ко мне омой. Вот адрес, — он протянул ей бумажку, — А сейчас иди, Морозова. Еще раз поздравляю.

— Я не пойду. Ржать будут.

— Пойдем, провожу. При мне не будут.

Он вывел Аню из аудитории и, проведя ее сквозь шеренгу притихших студентов, довел до лестницы в конце коридора. Там тепло пожелал удачи и вернулся обратно.

На улицу Аня не пошла. Нашла в корпусе укромный уголок, и только там дала по-настоящему волю своим чувствам. Разрыдалась, как девчонка, сжимая во вспотевшей ладошке свою зачетку. Проревевшись, она долго умывалась холодной водой в туалете, и, только приведя себя в относительный порядок, направилась домой.

Вечером позвонила ее подруга Маринка. Она училась на другом факультете, но слухи о случае на экзамене уже успели до нее дойти:

— Это правда, Ань?! Про юбку?, — еле сдерживая смех первым делом спросила она

— Да. И закрыли тему. Хреново мне.

— Погоди, Ань, а чо ты без трусов-то была?!

— Я сказала — закрыли тему!, — все более раздражаясь назойливостью подруги сказала девушка

— А правда, что он тебе пятак поставил? Да?! Ха-ха! Может мне тоже завтра на философии юбку потерять?

— Иди на хуй, Марина!, — выкрикнула никогда не матерившаяся Аня и отбила вызов.

Марина тут