Гостья

в жопу, и в пизду, а ремешок застегнула на замочек. Я в тот день почти не могла работать.

Как-то вдруг Юленька, — я иначе и не называла, — предложила мне проколоть соски и половые губы. Мол, каждый раз ставь зажимы, снимай, а так всё время будут наготове. С некоторых пор, — а интересно, с каких? — пожелания и просьбы Юленьки стали для меня законом, мнение этой девчонки стало иметь для меня первостепенное значение. Разумеется, я согласилась с ней. И в тоже утро Юля проводила меня в салон татуировок недалеко от клуба, где она занималась айкидо и качалась. Мужичонка небольшого роста, патлатый, с клотчеватой бородёнкой невозмутимо выслушал просьбу Юленьки, запер дверь и предложил мне раздеться. Надо было видеть, с каким удивлением он уставился на моё исхлёстанное тело. Не знаю, что он там подумал, но мне было наплевать. Небольшие колечки он вставил в соски, шесть побольше он вставил в губы, а одно большое — в клитор. С этих пор прибавилось и подвешивание грузиков, и натягивание колец. Юля и раньше это делала, но от случая к случаю, а теперь это вошло в обязательную программу, как связывание и порка. Ей особенно нравилось подве-шивать мне колокольчик к клитору и так отправлять на работу. Нижнего белья я, разумеется, уже не носила.

Я со страхом ждала начала экзаменов. С одной стороны я желала, чтобы Юленька завалила экзамены, чтобы она не переехала в общежитие, но тогда она наверняка уехала бы домой. А с другой я желала, чтобы она сдала экзамены, а я бы постаралась уговорить остаться жить у себя. И вот это роковое время наступила. Юленька приходила домой весёлая и довольная. Один за другим она сдавала экзамены, и как-то заявила, что вывесили списки поступивших, её имя есть.

— На следующей неделе надо будет подать заявление на общежитие, — сказала она.

Тут я издала какой-то звук, Юленька посмотрела на меня и вскочила...

— Натка! Что с тобой?! Ты белая, как стена!

— Не уходи! — еле смогла выговорить я и зарыдала.

— Ну что ты делаешь... — Юленька была страшно смущена и расстроена. Она, похоже, и представить не могла такой реакции на свои слова. — Я и так тебя столько стесняла, почти на три недели больше прожила...

— Да живи, сколько хочешь! — выкрикнула я и упала на колени. — Юленька!! Душа моя!!! Не уходи никуда, прошу тебя!! Я на всё готова!!! Хочешь, я буду твоей рабыней?! Да, да, именно так!!! Я буду твоей рабыней! Не оставляй меня, моя госпожа!!! —

Отчаянье говорило вместо меня.

Юленька отшатнулась, вырываясь из моих рук...

— Наташа!! Что ты говоришь?!! Как ты можешь такое говорить?!!

— Нет, я знаю, что говорю!! — вскричала я. — Я не могу жить без тебя, моя повелительница!!!

И принялась целовать ноги Юленьки. Та села и почесала носик, раздумывая, я замерла, ожидая её решения. Подумав, Юленька спросила...

— Ты и в самом деле на всё согласна?

— Да! Да!! — выдохнула я, замирая от счастья. Юленька остаётся со