Черная ночь для Маши

его к губам Маши, — пей!

— Я не хочу, — помотала головой девушка, отстраняясь от резко пахнущего напитка.

— Пей, я сказала, — сильная рука обхватила затылок девушки и той ничего не оставалось, кроме как выпить все до дна. В голове у нее зашумело, по телу разлилась сладкая истома, зудящим, ноющим комом собравшаяся внизу живота. Странное облегчение охватило ее — испуг, растерянность, непонимание всего происходящего вдруг куда-то улетучилось, сменившись нарастающим вожделением. Маше вдруг отчаянно захотелось оказаться рядом с остальными белыми девушками, поклоняющимся их черным хозяйкам.

— Хотите еще что-нибудь? — кокетливо спросила официантка. Латиша хмыкнула и неожиданно задрала подол официантке. Глаза Маши полезли на лоб — меж округлых женских бедер, торчал небольшой, но судя по всему, вполне работоспособный обрезанный член, с округленной розовой головкой.

— Как тебя зовут, крошка? — пальцы Латиши сжали нежный орган.

— Марк, но для вас Мэри, — ответил ничуть не смутившийся транс.

— Слышишь, Мэри, — повернулась Латиша к Маше, — совсем как тебя. Ты тут с женой?

— Да! — гордо сказала «Мэри», — с Саманты ест Мами.

Он показал глазами куда-то перед собой и Маша, проследив за его взглядом, увидела большой стол, уставленный напитками и разными закусками. Большая часть их была аккуратно расставлена на возлежащей на столе голой девушке. Рыжевато-каштановые волосы рассыпались по белой скатерти, придавленные разными блюдами. Полные груди венчали горки черной икры, сквозь которые проглядывали розовые соски, на бритой промежности возвышалась пирамидка заварного крема.

Вокруг «живого столика» поедая деликатесы и оживленно переговаривались друг с другом, сидели негритянки — стройные длинноногие газели, с бархатно-черной кожей. Не в пример остальным, эти были одеты в элегантные вечерние платья — с глубоким декольте и разрезами вдоль бедер до щиколоток. Рядом с ними на полу сидели белые девушки — как на подбор светловолосые голубоглазые блондинки с ангельскими личиками и соблазнительными округлыми формами. Одежды на них не было вовсе если не считать кожаных ошейников и золотых цепочек с браслетами. Но их, похоже, вовсе не тяготило такое положение — они так же болтали и перешучивались между собой, как негритянки кормившие белых девушек с рук разными лакомствами.

Многие лица как черных девушек за столом, так белых на полу были знакомы Маше — по страницам глянцевых журналов, рекламным постерам, по фильмам и музыкальным клипам. Голова ее закружилась при мысли том, какая элитарная публика ее окружает — ей самой, ее друзьям и любовникам, можно было только мечтать попасть в такую компанию.

Во главе стола у самой стены возвышался золотой трон, с подлокотниками в виде голов львов. На троне, снисходительно смотря на веселившихся девушек, восседала черная женщина лет тридцати пяти. Ее Маша, конечно же, сразу узнала — и это узнавание отозвалось приятной, сладкой тяжестью в паху. Сотни, если не тысячи раз, с обложек или экранов видела она эти высокие скулы, полные, красиво очерченные губы и огромные темные глаза, завораживающие своим магическим блеском. Идеальное лицо нубийской королевы, богини древней Африки. На ней было полупрозрачное платье, с многочисленными разрезами, скорей подчеркивающими, чем скрывающими