Пансионат

подложив валик под голову, она стала растирать и живот, и грудь девушки. Крем оказывал такое действие, что Зая возбудилась, её соски встопорщились, загорелись щёки, кровь прилила к низу живота.

Мадам, кинув взгляд на лоно девушки, удовлетворённо отметила, что оно влажно блестит. Зая не находила себе места. Возбуждение волнами расходилось по телу, заставляя изгибаться и двигаться по топчану. Внезапно она села и рывком прижала Мадам к себе, ища её губы и, найдя, впилась поцелуем в сладкие губы хозяйки. Поцелуй оказался страстным, Зая неистово целовала Мадам, и та ей так же отвечала. Вскоре на Мадам не оказалось никакой одежды (все её шортики-маечки полетели на пол), а под Заей маленькой лужицей блестели её выделения. Мадам тоже почувствовала, как и у неё стало мокро. Возбуждение девочки резко передалось ей. Девушки неистово целовались, порой даже покусывая губы, отчего они попунцовели. Они и сами не заметили, как от поцелуев перешли к более раскованным ласкам. Их руки ласкали тела, не пропуская ни сантиметра тела, даря касаниями жгучее наслаждение. Мадам, сама себе удивляясь, таяла под напором Заи, и вскоре оказалось, что Зая уже что-то творит у Мадам между ног, отчего Мадам сразу стало жарко. Зая орудовала языком в лоне Мадам, быстро касаясь губ, она жалила Мадам в самое сердце. И жаркий оргазм не заставил себя долго ждать, огненным фейерверком расцветая у Мадам в голове и теле...



Потом и Мадам дарила ласки Зае, и Зая Мадам, снова и снова. Весь день провела Зая у мадам в кабинете. Обед и ужин они съели, не выходя из него. Действие крема было столь сильно, что Зая не успокоилась и поздно ночью. Выходя около полуночи из кабинета, она увидела горничную Грету.

— А, это ты! Подожди! — Зая схватила Грету за руку.

— Госпожа, я не виновата, я действовала по приказу. Вы же видели, я не порвала вам кожу!

— Да не бойся, я не в обиде. Пойдём со мной, — и Зая повела, почти не сопротивляющуюся Грету, за собой.

Прислуга жила в отдельном флигеле, рядом с которым была конюшня. А в конюшне было помещение с сеном. Вот туда-то и потащила Зая Грету. Действие крема ещё не кончилось, и Зая была бодра и раскованна, ей хотелось всем дарить добро и счастье. Грета ещё не сняла свою одежду горничной, состоявшей из маленькой юбки и топика.

Попав в конюшню, Зая резко толкнула Грету на сено и прыгнула следом. Впившись в губы Греты, Зая стала страстно целовать горничную, попутно срывая всё то немногое, что было на ней. Вскоре Грета осталась совсем голая и ярко светящаяся на фоне жёлтого сена своей смуглой, почти чёрной кожей. Маленькие груди с темнющими вишнями сосков призывно вырывались вперёд, чтобы обратить на себя внимание, что и произошло — Зая с рычанием впилась в них жаждущим ртом. Грета вскрикнула от полуболи — полусладости. Грета уже не могла сдерживаться и сама стала ласкать спину и