Мерзавец

Это было тот отрезок времени, когда меня откровенно сносило не в ту сторону. Внутри тебя всегда есть тот самый голос, то самое грязное, порочное, которое нет-нет шепчет в твоей голове — сделай это! И ты держишь себя в руках, отгоняя дурные помыслы. Это был тот отрезок времени, когда я откровенно не старался глушить эту часть себя.

Меня всегда тянуло жить на широкую ногу, не задумываясь о ценниках и счетах. Не думая о завтра. Не беря в расчет чувства и эмоции окружающих. Подкупая всех и вся умением улыбнуться после оскорблений или пошлости, ну, и хорошими чаевыми. Главным были ощущения. Исключительно только то, что ты испытываешь.

Жил я в просторном доме, с белыми стенами, в типичном курортном городке. Море и всегда свежий ветер. Уйма причин вдохновения. Безупречные пейзажи и завораживающая игра света и теней на рассвете и закате. Соседи, отсутствующее любопытство у которых было только на руку моему образу жизни. В общем, все, что было нужно художнику.

Поверили? Если да, то вы идиот. Все, что меня привлекало в том месте, это — алкоголь и жаждущие развлечений туристки, приезжающие ради ровного загара и хорошего траха.

Открыв глаза, я долго смотрел на белоснежный потолок, заливаемый солнечным светом. Лакая алкоголь стаканами, к счастью, я никогда не страдал похмельем. Выдавали лишь глаза с лопающимися капиллярами и слегка припухшими веками светло-фиолетового оттенка. Правда, от наблюдения за переливами света меня отвлекло напористое прикосновение ее губ к моему члену. О, да, сосать она умела, и, видимо, любила! Жадно всасывая головку, играя с ней язычком, просовывая кончик его под натянутую уздечку, не забывала помогать себе рукой, совершая круговые движения вокруг ствола.

Она выпустила член изо рта с характерным звуком и посмотрела в глаза. В ее взгляде читался вопрос — сможешь повторить вчерашнее? Через полминуты узенькая ниточка слюны медленно сползала с ее губы на ствол моего члена. Как только слюна начала стекать по стволу, большим пальцем она размазала ее и стала надрачивать все также глядя мне в глаза, но теперь с легкой улыбкой. Это и был ответ на ее собственный вопрос — сможет!

Не знаю, как это объяснить, но инфантильное состояние в постели, учитывая, сколько я здесь проживал, и скольких поимел за это время, порой сменялось диким желанием унизить этих женщин. Заставить почувствовать всю беспомощность их положения. Они были всего лишь игрушками в моей постели...

Слегка приподнявшись на одном локте, запустив ладонь в ее волосы, резко подтянул ее к себе и поцеловал. Губы были влажными, горячими и припухшими. Кусая нижнюю губу, слегка оттягивал ее, заставляя еле слышно мычать от боли эту суку. Мой язык хозяйничал у нее во рту.

— Высунь язык — скомандовал я, все также держа ее за волосы, слегка наклоняя ее голову влево.

Ответом был тихий стон и ее розовенький язычок, которым она водила от одного края губ к другому. Я просто смотрел. Смотрел, как эта сучка принимает свое положение. Упивался этой