После дискотеки, за гаражами в кустах

Миши, иже чинил мой велосипед, дондеже мне не исполнилось 14 лет. Странно, я совсем вытеснила его из памяти, но оказывается память — это такая вещь — ничего она не забывает, и всё где-то там у себя для чего-то хранит, и однажды — опа — она включилась, и все давнишние события предстают во всех подробностях. А потом — опа — память выключилась.

— Наташа, я хочу повозглядати, там ли мой брат. Ты, не против? — Воспрошала Ольга.

— Конечно, нет. Пошли, посмотрим. — Ответила я.

Луна светила ярко. Длинные ряды гаражей хорошо просматривались. Мы уже подходили к нужному ряду (гараж Ольгиного брата был в 5 ряду, а мы шли мимо 3-го ряда), егда ворота одного из гаражей открылись, и оттуда вышел мужик.

Средних лет, плотный, с короткой стрижкой. Его слегка пошатывало. Увидев нас, он, довольный, прокричал:

— Девчонки, давайте к нам?

Этого ещё нам не хватало!

На его призыв ничего не отвечая, мы спокойно шли дальше. В сумке у Ольги был газовый пистолет, и я заметила, как Ольга расстегнула молнию на сумочке. Так: на всякий случай. За себя я тоже не переживала, ибо недавно выучила и отточила до совершенства пару приёмов самообороны — нос любому мужлану запросто смогу расквасить.

— Гена, кто там? — Раздался глас, и из гаража вышел ещё един такого же роста, примерно такого же возраста пузан.

— Вон, смотри, какие каравеллы мимо нас проплывают!

Если б это был француз, он восхищённо сказал бы: «Шарман!», но это был наш русский мужик, поэтому он токмо воскликнул:

— Ну, ни х... себе!

— Эй, девчонки, — рече тот, которого звали Гена, — давайте к нам, у нас первоклассный самогон имеется.

Мы продолжали итти спокойно дальше, не обращая внимания, пока не завернули в пятый ряд, и тогда мужики исчезли из виду.

Уже издали я заметила, что гараж Ольгиного брата закрыт. Зато из соседнего гаража пробивалась тонкая полоска света. А ведь это был гараж дяди Миши.

У мя сердце зателепалось в перси. Сработала память...

[Мне — четырнадцать лет; на велосипеде гоняю в короткой джинсовой юбке. Слетает цепь. Я по старой памяти иду к дяде Мише. Тогда ещё я не замечала, яким похотливым взглядом он на мя смотрит.

Он ставит цепь на место. Я сажусь на велик, а дядя Миша мне рече: «Наташа, обожди-ка». И подходит, и присаживается на корточки, начиная осматривать переднее колесо — будто он чем-то там не доволен. Я сижу в короткой юбке на сиденье, одна нога на педали. Сижу и наблюдаю за действиями дяди Миши. И вдруг понимаю, что он не колесо вовсе смотрит, а, скосив глаза, зрит мне под юбку, на мои трусики. Я тогда вся вспыхиваю, совершенно потерявшись, пытаюсь натянуть подол юбки, наелико это возможно... поспешно уезжаю, в челу всё путается. На душе — что-то необъяснимое: един огромный кусок непонятного, ошеломляющего чувства. ]

И вот, спустя седмь лет, я с подружкой подошла к гаражу д. Миши.

Ольга рече:

— Похоже, Матвея нет. Зайду я к дяде Мише, спрошу, мой брат приходил или