Михалыч

анала,Сверхвознамерившись воткнуть,

И засадил без вазелина,Что тем педрилам вазелин,Когда им, пидоркам голимым,Пришлось однажды из глубин,

Чернухи жёсткой и совковой,Призванных в войско, ещё то,Возвыситься до комсомолов,Пройдя блевоту и говно,

Но как пузырь совковый лопнул,Остались оба не у дел,И оба этих полугопа,То недопил, то недобздел,

И тут Михалыч подвернулся,Тот старый извращенец весь,К нему Денис переметнулся,Пашочка не забыв привесть,

Кровища ануса, сочившись,Забрызгав стену и паркет,Как брызнула та, получившись,Образовался винегрет,

В кишке качая член свой гнутый,Денис почти уже кончал,И свой оргазм односекундный,Он наконец-то испытал,

И кровь, с кишки Пашка порванной,Забрызгав мебель и ковёр,Как из огромной раны рваной,Как въелась, чтоб никто не стёр,

С зелёной спермой Денисушки,Тот аногенитальный акт,Который кстати, не игрушки,Всю мебель испоганил нах.

Пашок не вскрикнул, лишь глазищиПовылезали из орбит,И в половиночку еблища,Его как вылезли на вид,

С карачек он на четвереньки,Щас кое-как, блин, переполз,Назад загнал свои, блин, зенки,И блюнул кровью через нос.

Решив, что это маловато,Денис вогнал Пашку свой член,В рот, мыть его же надо,От говенца — ведь свой же хрен,

В слюне помыл, ещё раз кончив,И в носоглоточку попав,Заставил Пашку сделать вычих,Токсичный едкий, блин, спермак,

«Ну что, давай бабаджанянкуСемьдесят первый или как?»«Ну нет уж, мы не лесбиянки,Нам надо делать только так»

С десктопа взявши авторучку,Ещё денису предложил,«Теперь в кишку её засунем,Надеюсь много в ней чернил,»

Сказали — сделали, и двое,Сменяясь поочередно,Друг друга ковыряют в жопе,И месят ручками говно,

И вдоволь намесившись сами,В друг друге анусов они,Те свои ручки обменяли,Тупые блядские чмыри,

Друг другу в глотку ими тыча,Оргазм желая ротовой,Они, еще мебели вычтя,Забрызгали всё блевотой,

Пашок стал раком и Денису,Он крикнул дерзко: «блин, кончай»И двинул своим задом кислым,Смелей же, ну давай-давай,

Отдрочив в третий свой хуище,Денис пустил свой спермачок,На Пашки блядский седали'ще,Слегка закапав спермой бок,

А после предложил Пашочек,Как ножниц лесби, так и щас,Немного жоп активных точек,Помять, размазавши спермак,

И двое, жопами коснувшись,Друг друга, тёрлись, а спермак,Дениса — вниз, соприкоснувшись,Залил пол, довершив бардак,

А кончить Пашке помешало,То что он гниломудый был,Когда его хуя не стало,Он даже думать и забыл,

Наверно пьяным на морозе,Он голой задницей сидел,Когда к своей жене-занозе,Уже давно, блин, допердел,

И двое бегемотов блядских,Пустив густейшую слюну,Уселись в центре прямо на пол,И как сморило их ко сну,

Проспали... Тут Михалч припёрся,Судье вручив ещё конверт,Как тот, башлял чем хуесосам,А что внутри — то с пяти лет,

Ребёнок малый даже знает,То лыбящийся в ротик весь,Зелёный (скорей серый), да етАмериканский президент.

Уладил чисто по-пацански,Заставив Путина и ко,В который раз уж умиляться,За всю систему, жопито,

В которую те превратили,Крутую некогда страну,Её в говнище опустили,Предав безмерному говну.

Так вот, застал среди погрома,Он работяг двоих своих,Вмиг стал сверхзлее покемона,Взвизжал шиш: «Ща убью двоих,

Ничтожных жалких бегемотов,Утырков, хуегрызов,Блядей, ублюдков, спермоглотов,Педротов, пиздолизов,

Вы, испоганили, уёбки,Весь мой любимый кабинет,Вы проститутки, спермохлёбки,Бомжам отвешивать минет,

Щас побежите у меня вы!»...Вот так примерно каждый день,Читатели, вы верно правы,К чему вся это хренотень,

Старпёры жалкие у власти,И хуесосы у руля,Кто нас спасёт от той напасти,Чьи корни вышли из Кремля?

Система борзо позволяет,Кормлёнными им спермой быть,И вместе с этим заставляет,Уж взрослых их детей кормить,

Ведь эта самая система,Против самих наших детей,Не вырваться никак из