Легенда Зорро. XXX: Записки Хоакина

моя мать была поистине превликательной женщиной. Большие, карие глаза, алые, пухлые губы, черные, шелковистые волосы спускались до пояса, стройная фигура, округлые бедра, и большая грудь не полного четвертого размера. Я уже не говорю о том, что в свои тридцать семь лет она выглядила на двадцать.

Заметив усмешку на моем лице, святой отец пришел в ярость.

— Смотрите, этот щенок надомной насмехается надо мной! — завизжал он, и кинулся на меня с розгами.

— Нет! — взмолилилась мама, повиснув у него на руке.

— Не лезь, Puta¹! Я должен его наказать!

Стряхнув с руки маму, Альберто, дал ей пощесину, мама упала на пол. Все произошло так быстро, что я толком ничего не понял, я понял лишь одно — эта мразь ударила мою мать, гнев мгновенно заполнил меня полностью. Я молнеиносно вскочил, со стула и очутился рядом с ним, он не ожидал от мення такой прыти, а я тем времинем быстро и очень сильно ударил его между ног. Преподочный упал на колени и схватился за то место, где у него, наверное, имеются яйца, хотя врятли, настоящий мужчина никогда не поднимет руку на женщину.

— Никто! — прорычал я, не узнавая собственого голоса. — Никто, не смеет поднимать руку на мою мать, ты понял, мразь?! Никто! — с этими словами я заехал ему в глаз.

Я повернул голову в сторону матери, она сидела на полу, прижав руку к щике, и плакала. Я подошел к ней и обнял.

— Мам успокойся пожалуйста, он уже свое получил, я не могу смотреть, как ты плачешь, — утишал я ее поглаживая по голове.

— Ах ты, чертенок, да как ты посмел?! — закричал, пришетший в себя Альберто.

— Лучше бы тебе замолчать святоша, или за себя не ручаюсь.

— Не надо, Хоакин, не надо! — все еще всхлипывая сказала мама.

— Вашего урода будут судить по всей строгости! — начал было Альберто.

— Нет! — уже спокойным и уравновешаным тоном, сказала мама. — Иначе я расскажу всем, что вы пытались надругаться надо мной.

— У вас нет доказательств!

— У меня есть сын, который, все прекрасно видел. Правда, сынок?

— Да, — ухмыльнулся я, помогая маме встать.

— Ах, вы! — процедил он сквозь зубы, но договаривать не стал, видимо понял безнодежность этой ситуации.

Мы с момой пришли домой молча, она пошла в душ, а я пошел в свою спальню. Я буквально валился с ног. Придя в свою комноту, я разделся и лег в кровать, но заснуть так и не смог. Случай с преподобным все никак не шел у меня из головы. Мне было стыдно? Отнють. Наверное, это потаму, что я был просто перевозбужден и взволнован этим событием. Мои размышления прервал стук в дверь.

— Мам? Это ты?

— Да, Хоакин, это я, — послышалось из-за двери.



— Зачем стучишь? — с улыбкой спросил я, когда она вошла.

В руках у мамы была керосиновая лампа, и я смог ее хорошенько рассмотреть. Мама была одета в свое домашние платье, в котором обычно спала, по вверх него