Лёша, Вова и мадам

я кивнул.

— Да, это был несчастный случай. Отец плакал, просил прощения, я не знал что делать, у меня был шок, я не мог ни двигаться — ни говорить, в моём плече было четыре крупных фарфоровых осколка, и это увидел отец, посмотрев на меня. В его взгляде была боль, а ещё там было нечто необъяснимое, наверное, именно так выглядит безумие... — Задумчиво протянул я, глядя в глаза Анастасии, она не отвела взгляда, лишь грустно покачала головой. Владимир материализовался за спинкой моего кресла, протянул руку, я увидел краем глаза тёмно красный рукав его камзола и манжет белой рубашки, поддержка моего друга оказалась своевременной и уместной.

— Но, ведь этим всё не закончилось?

— Нет, отец посмотрел на меня, бросился в спальню, он бежал опрометью, словно за ним гнались тысячи полицейских. Вернулся он с пистолетом в руках, мама всегда была против оружия в доме, она не одобряла решение отца получить разрешение на хранение. Как видимо, не зря. Отец посмотрел мне в глаза, заплакал и поднеся ствол к виску, нажал на курок. — Делая паузы между словами размеренно закончил я свою историю.

— Тебя нашли в квартале от дома.

— Да, это так, я выбежал из дома и бежал без оглядки по дороге, пока не упал в сугроб. — Лаконично ответил я, сцепляя пальцы в замок.

— Я вижу, ты помнишь всё до мелочей, тебя это сильно тревожит? — Качая головой спросила меня психолог, я пожал плечами.

— Это было шесть лет назад. Я всё осознал, понял и принял, даже смирился, не нужно лезть в прошлое. — Твёрдо сказал я, этот разговор мне навязали, и я вовсе не в восторге, хоть и не показываю вида.

— Ты не прав, поговорив об этом, ты смо... — Начала было проникновенную речь женщина, но я вскинул руку.

— Остановитесь. Со мной всё в порядке, я сотню раз слышал то, что вы собираетесь сказать, просто поверьте, мне не нужна помощь, что было, того уже не изменить, моей вины в этом нет, поэтому не следует столь вероломно лезть ко мне в голову. — Слегка более раздражённо, нежели следует, прервал я её, женщина промолчала, посмотрела на меня поверх очков и опустила папку с бумагами на стол.

— Хорошо, я вижу, что тебе неприятно говорить, но, также я вижу, что ты справился со своей проблемой. — Сказала она и поставив печать в папку поставила туда же свою росись, я улыбнулся.

— Эта дурында за шесть лет так и не поняла, кто прикончил этих жалких идиотов. — Самодовольно потёр руки Владимир, когда мы спускались с девятого этажа в лифте.

— Эта, как ты говоришь, дурында — дипломированный психолог, сотрудничающий с полицией. — Назидательно произнёс я, в лифте никого не было, поэтому мы с другом могли говорить безбоязненно.

— Ой-ой-ой, давно это ментов в полицию переименовали? А сколько пафоса? — Кривляясь, возмутился Владимир, картинно поправляя воротник, я ухмыльнулся.

— Ты же знаешь, я должен быть примерным гражданином и с