снизу половиной тела стоял на площади 69, окруженный толпой. В основном мужчины, разглядел юноша. Из-за его плеча «Два шарика» кричала что-то на молодого невысокого туземца, который взад-вперед расхаживал между Генри и толпой. Туземец зло смотрел на белого и что-то вызывающе спокойно говорил. «Два шарика» он игнорировал. Генри понял, что речь обращена скорее к нему, чем к толпе.
Из-за другого плеча появился Охора в парадном облачении.
— Обряд, когда юноша становится мужчиной, это — поединок. Молодой вправе вызвать на поединок любого зрелого мужчину. Если победит, значит, он прошел испытание, и стал одним из нас.
— Ну, удачи ему! — Генри отвернулся. Он стал привыкать к забытью и теперь ждал его.
Охора придержал его за плечо:
— Он вызывает тебя! — и извиняющим тоном добавил, — Он не верит, что ты посланец Богини.
Генри посмотрел с интересом на юношу-туземца. Тот был чуть ли не на две головы ниже его, но двигался по импровизированному рингу упругой кошачьей походкой. Генри сделал шаг навстречу ему — туземец ударил его кулаком в лицо. Белый не ответил. Туземец ударил еще, отскочил и с торжеством что-то крикнул толпе. Толпа заулюлюкала.
— Ага, подумал Генри. От ударов местного «Давида» голова «Голиафа» слегка прояснилась. Несколько приторможено он встал в стойку, туземец обрадовался и обрушил на Генри сразу серию, в лицо и в туловище. Юноша не сумел удары блокировать, но пресс напряг.
— Круто! Я сейчас протрезвею! — обрадовался Генри и крикнул противнику, — Еще!
Лицо гудело от побоев, но туземец не был боксером. Так, что-то где-то когда-то видел.
Генри вяло развел в стороны руки, асинхронно сначала правой двинул в сторону головы туземца. И тот сделал микроскопическое движение скулой в эту сторону, чтобы блокировать. В то же мгновение Генри обеими ладонями звонко и синхронно хлопнул противника по ушам. Руки юноши были длиннее возможностей туземца отбить такой нестандартный удар. Местный впал в состояние грогги, и Генри добил его коротким в переносицу. Туземец рухнул как подкошенный. Генри осмотрел притихшую толпу, наклонился, взвалил поверженного противнику на плечо, как когда-то взваливал Лбуту, и унес в Храм.
— Лбуту, — подумал Генри, — Когда я ее видел последний раз?
Мысль снова замедлилась.
— Софи-и-и, — жалобно позвал он.
Кулем он сбросил туземца с плеча. Оказавшись на полу, местный пришел в себя, сел на колени, испуганно заморгал глазами.
— Софи-и-и, — требовал Генри.
— Да. Да. Соси. Соси, ОК — заверещал туземец, приподнялся и взял в рот член Генри.
— Это что-то новенькое, — Генри посмотрел на него, на собственный член, торчащий из-под рубахи, но ничего не чувствовал, — О, Боже!
Комната снова уплыла.