Моя первая домашняя девушка

тюрьму.

Но его прием поразил человечество. Ведь существовали одновременно две копии этой девушки — одна совершенно здоровая и невредимая, и другая — искалеченная душевно и физически. С чисто формальной точки зрения вред даже не был нанесен, девушка-оригинал скрылась от журналистов и не выдвигала претензий, понадобилось вводить в законодательство особые статьи, чтобы наказать Джо Бернса за издевательства над копией человека. Общество стало перед моральной дилеммой, которая в первые недели решалась однозначно — все понимали, что копировать людей в неограниченных количествах совершенно недопустимо. За любые попытки оставить копию для утех работников телепортов строго наказывали, вплоть до пожизненного заключения.

Но быстро вскрылась лазейка — копии можно было не оставлять в месте старта, а тоже переправлять в другое место, размножая десятки раз, чтобы получать сверхприбыли. В телепортационных фирмах расцвела коррупция, поток нелегальных копий рос как снежный ком.

Над скопированными девушками как только не издевались — резали ржавыми пилами, топили, стреляли в них из лука, вешали, и, разумеется, насиловали всеми возможными и даже невозможными способами. Этот ужас опустошил человечество духовно и физически. Власти в попытке борьбы с копированием людей ввели полицейский режим, но и полиция не чуралась забав с копиями девушек. Несколько месяцев вся Солнечная система жила в страшном хаосе. Была даже попытка вообще запретить телепортацию, но возвращение на два года к реальности с дефицитом ресурсов подкосило цивилизацию еще сильнее. Телепортацию вновь разрешили, вызвав новый всплеск нелегальных копирований в 2493.

Самое дикое, что даже сами девушки, которых копировали, иногда делали это по согласию, а потом участвовали в издевательствах над самими собой, а точнее своими дублями. При копировании сознание раздваивалось и копия девушки помнила то же, что и оригинал. По сути, отличить их можно было только в том случае, если копирование совершалось без ведома самого копируемого человека, тогда копией считался тот экземпляр, который нелегально переправлялся в логово торговцев людьми, а оригинал жил дальше, понятия не имея, что делают с его дублем.

А вот если девушка знала о предстоящем копировании, то получалось, что она с равной вероятностью могла как оказаться жертвой, так и насильником. Многих девушек дико заводила такая рулетка с шансом 50%, она получила название «селф-снаффинг». Весьма популярны были также клетки, где с десяток копий боролись за право считаться оригиналом. Толерантность к насилию повысилась до невероятных высот, люди фактически превратились в бактерий без морали и жалости.

И тогда в 2495 власть после почти годичных дискуссий приняла решение о легализации копирования. Противники этой идеи были уверены, что ни к чему хорошему это не приведет, указывая на то, что, во-первых, это не прекратит нелегальное дублирование, а во-вторых, на моральную сторону подобного решения.

Но по крайне мере в первом они были почти полностью неправы. После легализации копирование без согласия было практически сведено на нет. Зачем рисковать свободой, если можно пойти в супермаркет и выбрать любую понравившуюся девушку-рабыню? Да, разумеется, сразу были введены два основных ограничения — и продаваемая девушка, и покупатель должны