Крутой бизнес

был не мужской орган, а медицинская груша. Ему даже обидно стало, что на его язык она отвечала более горячим чувством, чем на то, что сейчас находилось в ней, словно не зная, что с этим надо теперь дальше делать. Но возникшую заминку заполнил экран телевизора, на котором здоровенный негр насаживал на свой черный вертел, словно кусок белого мяса, молоденькую блондинку. У той на губах играла натянутая улыбка, а в глазах стояли слезы.

— Посмотри, как он классно ее дерет! Какой молодец! — просияла Маша и повернулась к старику:

— Мне кажется, папашка, что ты не для того вошел туда, чтобы там поспать, а? А ну-ка, покажи этому негру, как белый мужик может отшворить белую женщину! — и тут она так энергично заработала тазом, что он удивился такой внезапной прыти, боясь за сохранность своего «бойца». Он рассчитывал на спокойные, размеренные ритмические движения, но получил от нее такую бурю страсти, что его «боец» не выдержал этой внезапной, яростной атаки, и тут — же сдался на милость победителя. Старик хотел доказать ей, что он все еще боевой конь, но она поняла, что перед ней уже просто сивый мерин.

— Тебе хорошо? — пытался он оправдаться перед ней.

— Могло быть и хуже...

— Почему?

— По кочану. С вашим братом не трудно и за решетку загреметь. Скажут, что специально папашку укатала...

... Маша плескалась в ванной, а он отмывал своего «бойца» под струей кухонного крана. Вскоре она вышла в его халате с полотенцем на голове в виде тюрбана и уселась напротив него в кресле. Глядя со стороны можно было подумать, что это заботливая внучка внимательно изучает лицо заболевшего деда, однако помня о наследстве.

— Претензии есть? — спросила она, закуривая.

— Что ты! Все было тип-топ! — натянуто улыбнулся он.

— Гонорар! — она протянула свою изящную руку, прищелкнув пальцами.

Он вынул из кармана три зеленые бумажки и протянул ей. Девушка тут же сунула их под лифчик. Иван Емельянович присел к ней, взял ее руку и, нежно поглаживая ее, сказал:

— Машенька. Ты — замечательная девушка. У тебя, наверняка, есть друзья, которым также хотелось бы скоротать время. Можешь смело предлагать им мою хату. Вот телефон.

— А ты мне все больше нравишься, папашка. Как бы не втюриться в тебя. Кстати, а кто наследник твоей пещеры?

— Тот,... кто станет для меня самым близким и дорогим человеком...

— Дорогим? Это как?

— Процентов на двадцать от будущих доходов.

— Двадцать пять и по рукам, папашка, — усмехнулась девушка и дернула его за то место, которое еще горело от интенсивной работы. Она встала, оделась, подкрасила у зеркала в коридоре губки, подвела глаза и счастливая улыбка озарила ее лицо.

— Ну, ладно. Все было тип-топ, как ты говоришь. Чао! — и сделала ему ручкой.

На исходе следующего дня зазвонил телефон.

— Иван Емельянович? Гостей ждете?

— Кто это? — не понял пенсионер.

— Машенькины друзья...

— А-а-а. Сколько вас?

— Четверо...

— Тэк-с. Приезжайте, — пенсионер бросился наводить порядок в квартире. Вскоре в прихожей