Минет со вкусом коньяка

трепкою перчинкою коньячка. И хоть тело начало остывать, сей микс непривычных ей пестрых вкусов, вдруг вызвал в ней непроизвольный подступ тошноты.

Боясь откровенно рыгнуть прям перед дядей, она ладонью зажала рот, и отчаянно заерзала на стуле.

— Что это ты? — удивленно вскинул лохматые брови Григорий Геннадьевич и, тут же «взорвался» во гневе. — Хочешь срыгнуть

мои соки?! Только попробуй! Я тут вкачивал тебе с «голубо-

кровным изяществом» сей минет с коньяком, а ты мне в благодарность блевотину?! Это неслыханное оскорбление! Да я-ж

тебя отправлю к первым бомжам на помойку, интеллигентка бля! Может быть, у них, тебе будет не так брезгливо как здесь, а?!

Верка взметнув на него испуганный взгляд, ещё отчаянней задергалась от упорного приступа.

Видя, что её действительно мутит, он разочарованно вздохнул, окончательно скинул с себя нижнее белье, и, взяв флягу коньяка, подошел к ней.

— На отпей немного, — уже спокойно проговорил он, протягивая племяннице коньяк. — Он отобьет у тебя тошноту...

Не заставляя уговаривать себя дважды, девушка взяла флягу и, припав пухлыми губами к её горлышку, запрокинула голову — терпкая сорокаградусная жидкость, смачно ударив по носику, сразу ворвалась в её глотку, охватив блаженным теплом всё её трепещущее нутро! Балдея от густо вьющегося запаха и словно растворяясь в блаженстве этого тепла, она сразу же сделала второй глоток, затем третий, четвертый и... никак не могла насытиться ею!

— Эй, стой! — изумился Григорий Геннадьевич, грубо забирая у неё флягу. — Эк ты присосалась! Не ожидал, что ты так легко хлещешь спиртное! В свои то года!

Верка стыдливо отвела глазки, однако коньяк, приятно растекшись в ней, действительно «затушил» рвотные порывы.

Григорий Геннадьевич же, чуя на вес, что во фляге осталось уже не так и много, ещё раз вздохнул, и, взяв ещё один стул, сел рядом с племянницей.

— Что, Верочка, понравился коньячок? — спросил он, преподнося к своим устам полупустую флягу. — Стало легче?

Невольно поглядывая на его верно торчащий член (лишь чуть-чуть накренившийся на бок!), она утвердительно кивнула головкой.

«Ах, хороша! Хороша девчушка! — снова оценивающе разглядывая её, начал внутренне восторгаться Григорий Геннадьевич. — Настоящая плутовка-лисичка!»

И, во внезапно нахлынувшем порыве трепетных чувств, он, запустив руки во влажные волосы девушки, мягко притянул её к себе и... поцеловал в цветки-губы!

Едва ощутив нежное безе её губ, он сразу развел их языком и проник в её рот, сладко схлестнувшись с её язычком! Емкий вкус её слюнок, смешанный со сладостью его спермы и дурманом коньяка, мгновенно вызвал в нем тайфун необыкновенного удовольствия!

Верка же, казалась, просто таяла от его поцелуя, однако, при этом не менее умело отвечала ласками своего язычка.

— Ух, лисичка! — тяжело выдохнул Григорий Геннадьевич, едва отовравшись от её сочных уст. — А ты оказывается не плохо целуешься!

— Спасибо, дядя Гриш... — смущенно прошептала графиня, взглянув на него уже откровенно опьяневшим взором. — Я всё же не такая уж невинная, как вы, наверное, думали... Как-никак мне ведь уже восемнадцать...

— Но ещё целочка?

— Да...

— Ах, ты моя хитрая лисичка! Ах, моя непорочная красавица!

И,