Наваждение. Часть 1

даже в составе духов. И это сочетание мне было знакомо — мама частенько принимает ванну с этой композицией, утверждая, что она помогает ей сохранять молодость и свежесть.

Здесь, пожалуй, следует кое-что пояснить. Моя мама умерла, едва мне исполнилось два года. Поэтому я ее почти не помню. Когда мне было восемь, отец привел в дом Ирину. Я помню, как поначалу прятался от нее, капризничал, вредничал, делал все ей назло. Но она ни разу не повысила на меня голос, не подняла руку, не упрекнула ни одним взглядом. А когда мне было десять, я провалился в канализационный коллектор. Сильно повредил спину, сломал руку, надышался канализационным газом. Пока я лежал в больнице, Ирина не отходила от меня ни на шаг. Позже я узнал, что она тогда уволилась с работы, потому что ее начальник не хотел давать ей больничный на неопределенный срок. Потом она сидела со мной дома, пока я восстанавливался и заново учился ходить. Потом водила в реабилитационный центр, где со мной занимались специалисты ЛФК и массажисты. Сама она сидела в холле и ждала меня. Именно тогда я и стал называть ее мамой. А потом...

А потом что-то изменилось. Что-то сломалось. Я тогда учился в десятом классе. Мама вдруг стала приходить домой все позже, потом несколько дней подряд и вовсе не ночевала дома. Отец запил. А мне не хотелось идти в пустую холодную квартиру, поэтому я тусовался с дворовыми мальчишками. Именно из-за этого я с трудом окончил сначала десятый класс, потом одиннадцатый. Меня чуть не отчислили в середине года потому, что я якобы пришел на уроки пьяным. Это было не так — просто накануне вечером я крепко поругался с отцом и всю ночь тынялся по улицам. В школу тогда вызвали маму. Она снова не упрекнула меня ни словом, ни взглядом, но я чувствовал, как ей было больно слышать то, что, брызжа слюной, рассказывала ей завуч.

Мама вернулась домой. Но теперь все было иначе. Она приходила, готовила нам еду на неделю, убирала, стирала... и уходила. Однако даже этих ее кратких визитов оказалось достаточно, чтобы отец почти завязал с выпивкой — она приходила всегда в разные дни, то утром, то вечером, и он непременно встречал ее трезвым.

В таком режиме мы живем уже пять лет. Из-за этого я не поступил в институт, как многие мои одноклассники, а пошел учиться на сварщика. Из-за этого я редко приглашаю к себе гостей. Из-за этого я уже забыл, когда отмечал день рождения...

Мои руки с упоением гладят шелковистую гибкую спину невидимой девушки. Мой язык прочно обосновался у нее во рту. Ее ладошки все чаще спускаются к ширинке моих брюк. Наконец, понимаю, что если мы не позволим нашим губам разомкнуться, она не сможет устранить это последнее препятствие на пути к блаженству.

С сожалением отстраняюсь от нее, отпускаю плечи, не раскрывая глаз, и жду. Чего же она медлит? Меня охватывает тревога.