Склероз

получает наслаждения от этого. Влив очередную порцию спермы глубоко во влагалища, и дождавшись пока наши половые органы успокоятся, я не смотря на просьбы тети Кати еще разочек «выебать её», поспешил покинуть её мягкое тело.

— Мне пора, а ты спи, будь умницей, а то завтра я не приду читать тебе сказки — хотя я говорил наивно по-детски, но обращался я к похотливой женщине, которая сожалеющим взглядом провожала меня.

Предосторожности, которые тетя Катя предприняла перед тем, как трахнуться со мной, вселили в меня уверенность и спокойствие, что происходящее во флигеле, так и останется между нами, поэтому я после водных процедур, тут же заснул, без всякого угрызения совести и уверенный в безопасности. Тетя Катя держала свои слова, уже утром следующего дня она снова была маленькой девочкой, не помнившая дядю, который читал ей книжку, поэтому я в её присутствии не чувствовал ни какой неловкости, и обращался с ней, как обычно.

Почти месяц, что мы гостили у родителей жены, изо дня в день я трахал тетю Катю. За это время она не только подставляла свою писю под потоки спермы, но и сглатывала её с глубоко загнанным членом ей в рот. Впервые в жизни я членом посетил анальное отверстие, всласть насытившись её искусством трахаться в попку. Испытал я и преимущества позы раком, когда поочередно всовывал свой член в писю затем в попу, и наоборот пока не разрядился глубоко загнав в попу. Ни разу тетя Катя не почувствовала за это время себя старухой, хотя её поведение менялось, от маленькой девочки, которая очень любила сосать сосу, после чего вставлять и тыкать ей в свою писю, до зрелой женщины умудренной сексуальным опытом, умеющей сосать пиздой и ебаться в жопу.

Охладевшую страсть к жене я оправдывал перед ней, присутствием её родителей в соседней комнате и скрипучими пружинами на диване, обещая сполна возместить ей по возвращению домой.

Ровно через год тетя Катя умерла, так и не дождавшись, когда к ней во флигель придет дядя читать сказки, про которого она постоянно спрашивала, а перед смертью особенно и даже плакала при этом. В последний день в бреду она несколько раз повторила «сосу в писю, я там буду её сосать». Смысл этих слов остался для всех родственников загадкой, которые они отнесли к предсмертному бреду. И только я один понимал, что она этим сказала. Тетя Катя хотела еще раз перед самой смертью трахнуться на смертном одре, назло смерти, за свою жизнь, за время которой она не оставила след на земле в виде потомства. Уже намного позже я узнал, что она была за «штучка» в свое время.

Лишившись возможности рожать, после первого аборта, тетя Катя бросилась с головой в омут, её трахали где угодно и кто угодно, лишь бы у него был член, а обладая привлекательной внешностью и слаженной фигурой, желающих чтобы переспать с ней было больше чем предостаточно. Она могла за