Пай-девочка. Забот полон рот

нихуя не опытная, это ж как пить дать. Но то хуйня. Щас, бля, высшее абразавание по сокращёнке получит. Пиздёнка умная, быстро приноровится.

Корешки-то жентельменов строят, умасливают. Цыремонии надо, нах. Девка ведь не шалава последняя. Из этих бля, дворян. С ней не абы как. Абхадительность положена. Видят, скромняга ща от стаха проссыться. Коней не гонят. Пуговички медленно вскрывают на блузочке, не рвут. Сиски гладят, сосочки тренькают. А мамзеля эта не угомонится никак. Круть-верть, круть-верть, всё съебать куда норовит.

Но уж это-то бесполезняк чистый. Кончала б уже ломаться. Сколько можно-то?

Оприходовали её славно. И по очереди, и по два хуя за раз протолкнуть пытались. И между сисек выебали. А уж ебало-то закончали — родная мать не узнает. Парой десятков баксов шлюха сегодня разжилась.

Попили холодненького. Попиздели, какие лицемерки все эти бляди из высшего общества. Дунули томовской отравы. В толкан прошлись, лимон даванули — облегчились.

Ладно, блядь, думает Грэг, порезвились и будет. Надо теперь делом заняться. Вопрос-то, бля, серьёзный. Будем из вафлюшки женщину делать.

Грэг берёт обкончанную мандавошку за лацкан и тащит к столику. Швыряет её на спину.

Для бабы-то это ж пиздец как важно. Надо чтобы сучка видела, кто её во взрослую жизнь выпроваживает.

Ноги ей привязали к ножкам стола, чтобы не вертелась. Девчонка даже после знатного ротоёбства вопит, как резаная. Даже с этим ебаным кольцом во рту можно разобрать что-то типа «не надо», «пазязя"и всё в таком духе. Почуяла, подстился, что керосином запахло. Блядские целки. Конец света прям будет, если им пиздёнки вскроют. Всё, поздняк метаться. Задираем юбку.

«Ладно, блядь, понежнее буду, не ссы. Не впервой. Тут схема налажена. Чутка хуём по губкам поводить, головкой манду растянуть, а потом ррраз и готово. Тёлка только глазами хлопает «Всё, блядь?"».

Не знаю уж, что она так орёт, думает Грэг, трусы-то пиздец мокрые. Нравится, всё-таки, хуи-то сосать — протекла аж вся.

Трусики рвём к ебене матери.

Шмонька-то заебательская. Прям как Грэг любил: бледненькая, волос нихуя. А то понарастят зарослей, пробирайся там потом. Помассировал губки, за бугорок подёргал. Сучка коленки-то сжимает, а нихуя — ноги-то связаны. Так что не совсем этот пидар неправ. Щас бы костылями махала, мешалась. А так лежит себе смирно, только жопкой тверкает.

Хуйцом по губам прошлись, на два пальца задвинули и вынули. Пускай попривыкнет. Потом и поглубже пошло. Туда-сюда. Внутрь-наружу. Девка стонет всё громче. Пизда-то тугая охуеть. Сразу видно, не с рук товар.

Грэг кончает прямо внутрь. Нихуя не боясь. Сейчас и ребятки подключатся. Заполнят ей бак по полной. Грэг отлипает от тяжело дышащей, насквозь пропотевшей от страха и напряжения суки и, заправив славно потрудившийся хуй в штаны, идёт отдохнуть. Пивка хлебнуть, сил набраться.

Сука лежит не двигается. Наверняка в полном ахуе от того, что её бережно хранимую целочку только что порвали в клочья. Как же это я блядь теперь буду? Что ж, блядь, прынцеска своему прынцу скажет? Так, поди, думает.