Два

Когда я вернулся домой, уже было около девяти, так, что на то что бы поесть помыться и привести себя в порядок мне оставалось минут тридцать. Бросив в кипяток душирак и теряя по пути грязную одежду, я бросился в ванную. Ну а там, вылив на себя пол бутылки ядрёного, собачьего шампуня против блох я, наконец, ощутил себя чистым.

Правда, внутри моей задницы все так же хлюпали остатки спермы, а во рту оставался мерзкий привкус. Но у меня уже не оставалось времени делать очищающие клизмы, поэтому быстро, прополоскав рот, и забросил в себя несколько комков лапши, я поскакал в школу к своим любимым ученикам.

Как обычно я опоздал, но к счастью не сильно. Немного отдышавшись, убедившись, что несколько моих любимчиков на месте я начал урок.

Темой сегодняшнего занятия был Оскар Уайльд, не совсем по школьной программе, но мне было необходимо кое, что проверить.

Рассказывая его биографию я, наконец, к фрагменту связанному с его отношениям с Альфредом и тюремным заточением. И после, задал классу небольшое сочинение о жизни Уайльда. Класс принялся за работу оставив меня собираться мыслями.

До конца урока я просто сидел и разглядывал головы своих любимых учеников. Вот Алекс, мой лучший ученик, медалист, нежный и тонкий как распускающаяся линия. Склонился и пишет, что-то увлеченно, непослушные волосы постоянно мешают ему и он то и дело отбрасывает их назад.

Как он напоминает мне себя в пятнадцать лет. Приятные воспоминания юношества. Так хочется расслабиться.

Но фигура за ним воскрешает во мне и другие воспоминания. Снова тот день, я возвращаюсь домой, ярко светит солнце, и я решаю прогуляться по старому парку.

Тенистые, заброшенные аллеи полные мусора и пустые дорожки.

Я иду и вспоминаю небо, что снилось мне сегодня. Розовые облака и зеленные луны.

Еще немного и воспарю, но тут я замечаю фигуру впереди, странный тип, завернутый в плащ, подозрительно смотрит на то, как я приближаюсь к нему и когда я, наконец, подхожу ближе, сбавляя шаг, он распахивает свой плащ. Все это показалось тогда мне таким странным, его фигура и то, что под плащом на нем ничего не было.

Только его голое, худое тело.

И возбужденный пенис, несоразмерно большой, он торчал угрожающе покачиваясь.

Я смотрел на его поступательные движения, как кролик на удава, долго, спокойно.

Все это выглядело так глупо, что тип в плаще, сейчас я знаю, что это был очередной эксгибиционист, начал нервничать. Член его сник и он сам уже намеривался убежать от этого странного мальчика, но тут я добил его тем, что стал на колени и наклонился к его паху.

Только страшной растерянностью с его стороны и гомосексуализмом я могу объяснить то, что он не оттолкнул меня в тот момент, когда я начал целовать его член, это были поцелуи невинного ребенка, неумелые и горячие.

Я просто целовал его, а мои руки скользили по его телу вверх и вниз, пальцы непроизвольно дергали жесткие паховые волосы, а я продолжал мучить его, облизывая