Мортимер Уайт

Милосердное солнце, дай силы мне дожить до завтрашнего дня. Эта ночь тянется слишком долго. Слишком больно мне дышать этим холодным, разряженным воздухом. Слишком отчужденно и безразлично смотрят на меня эти ледяные и колючие звёзды.

А ещё Она... Красивая. Голодная. Золотая. Все зовут её Великой Мышью, но я называю её «золотая смерть». Она любит роскошь и красный бархат, цепочки, оранжевый и желтый шёлк, сладости и конечно, любовь. Она утопает в любви. А вернее сказать, в её плотской форме.

Меня всегда приводила в ужас столь ненасытная потребность физического наслаждения. Как можно столь неразумно и ветрено разбрасываться своим телом, разбазаривать красоту, упиваться страстью и тратить, тратить себя на одноразовое наслаждение.

Она... никогда не спала со мной.

Минуты тянутся долго и тягуче, как патока. Я замираю за тонкой, ажурной стенкой из непрозрачного, резного янтаря, не решаясь переступить порог и войти внутрь большой комнаты.

— Ах...

Я слышу, как приглушённый женский голос сладко постанывает, и будто наяву вижу распахнутые алые губы и полуприкрытые глаза с длинными черными ресницами. Внизу живота всё скручивает и напрягается. Чёрт.

— Потчик... ха... солнышко... ты где там?

— Кхе, здесь ваше величество.

Выхожу из-за стены и оказываюсь в просторной зале с высокими сводчатыми потолками и блестящим чёрным каменным полом. Вместо кровати — шкуры и подушки. Вместо перекрытий — колонны и свисающие с потолка шёлковые занавеси. Кругом золото и приятный жёлтый свет, льющийся непонятно откуда, но не мешающий царящему медовому полумраку.

Девушка поворачивает ко мне голову и, не прекращая ритмичных движений тазом, лениво улыбается. Её небольшие, но красивые и полные груди колышутся, а на коже между ключицами блестят бриллиантовые капельки пота. Она сидит верхом на своём кавалере и нисколечко не стесняется своего вида. Меня пробивает дрожь и невольно становится жарко.

— Я хочу шоколада.

Она смотрит прямо на меня. Её золотые глаза блестят. В их глубине я вижу подземный огонь и нечеловеческую силу. Мерцание переливчатой радужки засасывает меня, околдовывает и безоговорочно берет в плен. Я слышу свой тихий блеющий голос.

— Да, ваше величество.

— Смотри, не дай ему растаять, иначе я заставлю тебя слизать с пола каждую каплю.

— Да, ваше величество.

Повторяю как болванчик, киваю, кланяюсь, чувствую себя жалким и одновременно сладостно возбуждённым. Угроза против воли рождает в голове возрастающее желание оступиться, сделать плохо, пролить дурацкий шоколад на пол. А потом встать на четвереньки и лизать, словно физически ощущая на себе Её внимательный взгляд. Она дразнит меня и пользуется своим преимуществом.

Женщина... зачем бог создал её такой? Зачем наказал мужчину мучиться и страдать, унижаясь и потакая мимолетным желаниям, глупостям и капризам. Но как пренебречь? Как устоять перед искушением?

Разворачиваюсь, иду прочь из комнаты. За спиной раздаются стоны и мелодичное позвякивание золотых браслетов, шепот, смех.

Шоколад готов. Серебристая доминионовая чашечка позвякивает на небольшом круглом подносе. Это трясутся руки от охватившего меня волнения или даже страха. Голова гудит, переполненная мыслями, грудь ходит ходуном. Я что-то слишком разнервничался. Нельзя. Так нельзя. Надо соблюдать 

---

---

Вернуться назад