Битва за Севастополь

Шел тревожный 1942 год. Война шла уже второй год. Наступающие немцы врывались в города Советской Родины. Севастополь был осажден, жестокие бои, мобилизовали все гражданское население. Моя мама школьная учительница также встала в ряды Героических защитников Родины. В должности медсестры батальона морской пехоты, она вытаскивала раненных, спасала жизни бойцам.

Наконец, настало время эвакуироваться на катере, на Большую землю от фашистских захватчиков.

Загрузив катер раненными бойцами, вместе с несколькими рядовыми, помогавшими в качестве санитаров, мама в морской форме, старшего сержанта красной армии, с белой повязкой с красным крестом на руке командовала погрузкой раненных бойцов. Ей разрешили эвакуировать вместе с раненными нас с братом Алешей.
Отец уже сражался за Родину, был в плену где-то под Киевом, старший брат пропал без вести на подступах к Севастополю.

Поэтому для мамы было важным спасти хотя бы нас. Я был студентом 2 курса института языков, мой брат только планировал поступать. Естественно мы тоже помогали грузить на катер раненных красноармейцев.

Выйдя из бухты мы последний раз взглянули на родной Дом, Севастополь был в огне. Рядом с мамой — высокой русской женщиной, с большой грудью, широкими бедрами, крутился какой-то детина, в форме матроса. По возрасту он был не старше нас с Алешей, но уже в форме, матрос, поглядывал на нас явно подчеркивая свое презрение, к вшивой интеллигенции, как он обращался в мой адрес.

Рыжий детина, постоянно старался оказаться рядом с мамой, прижаться, погладить по руке, прижаться к ягодицам, когда она нагибалась, над очередным раненным. Мама как то спокойной реагировала на это, отстраняясь и продолжая заниматься своим делом, меня естественно это бесило.
Что этот отморозок себе позволяет, ведь она годится ему в матери, он наш ровесник, почему так позволяет вести себя, да еще и со старшим по званию, своим командиром, которой его поставили помогать.

Но отмороженному матросу было все равно, мама будучи интеллигентной женщиной, учительницей, только надевшей военную форму, тоже не могла остановить, его выходки. Да и она была занята раненными, ей было не до прижимавшегося к ней молокососа.

В море на пол пути к цели, к спасительному Новороссийску. На небе появился немецкий самолет.
— Фашист, гад. Зло сказала мама. Детина сразу испуганно прижался к ней. Раненные застонали. Фашистский летчик заметил беззащитный медицинский катер, с раненными бойцами. Сделав разворот он зашел на нас и обстрелял из пулемета.

Раздались крики, пули прошили обшивку катера, ранив в живот и так раненного бойца, второму пуля угодила в ногу.

Из живота стала бить кровь, а фашист, как будто издеваясь зашел на второй круг.

— Что же ты делаешь гад! мама стала руками зажимать рану, хлынувшую кровь из живота раненного бойца. Пытаясь спасти жизнь краснофлотцу.
— Помоги второму, обратилась она кивнув головой своему помощнику на раненного в ногу бойца. Но этот матрос повел себя неожиданно. Он не только не подошел к раненному в ногу краснофлотцу, он упал сзади мамы и стал прижиматься к ней сзади.

Немец пошел на третий заход, все