Санаторий

по коридорам бродить и подъезд на ту сторону выходит. А тут через все балконы пожарная лестница проходит. Спустимся и сразу в парке окажемся!

Мы прошли наш номер и дотопали до самого края. Лестница оказалась во вполне приличном состоянии. Мы спустились и он потащил меня в парк, попутно тыкая руками в стороны и поясняя где что расположено. Парк оказался огромным, изрезанный идущими во всех направлениях тропинками. Некоторые были едва заметны, сразу видно что по ним не ходят, а некоторые вполне себе протоптанными.

— Вот эта — пояснял Олжас, показывая на широкую прямо-таки дорогу — За территорию ведет. Там деревня и автобус ездит. Здешние работники тут ходят — утром сюда, вечером туда. А еще в деревне магазин есть.

— И далеко та деревня?

— Не близко... — вздохнул он — Вот по парку с полкилометра до забора и от забора километра два с мелочью.

— Не, ну ее на хрен. Далековато будет.

— Не зарекайся... Вот поскучаешь тут и как конь поскачешь, лишь бы отсюда ненадолго вырваться.

— Но сейчас-то мы не туда идем? — насторожился я.

— Не, не туда. Вот смотри — эта дорожка к пруду. Есть тут такой, но одичавший. Там никаких удобств, одна природа-мать. А вот эта к беседке, каменная такая, круглая, с лавочками. Мы с матерью иногда там гуляем. Эти тропки — просто погулять, нигде не останавливаясь, хотя если с них кое-где в сторону отойти скамейки есть. Тут обычно пенсионеры шляются. Ну так куда двинем?

Для начала мы осмотрели пруд. Ничего интересного, может когда-то и было красиво, а теперь просто большая лужа с топкими берегами. Затем посетили беседку. А потом свернули куда-то не туда и немного поплутали. Даже Олжас не сразу понял где мы, хотя места были без сомнения обитаемыми. Регулярно попадались относительно недавние окурки, пивные банки, смятые сигаретные пачки и обертки от конфет и печенек. Пару раз я заметил полуприкрытые листьями презервативы. Видимо, иногда жизнь била здесь ключом.

Возвращались мы когда уже стемнело. Навстречу нам спешили домой работники санатория. Мы так же поднялись по пожарной лестнице, стараясь не греметь проржавевшим железом.

— Ну что, прощаемся? — протянул Олжас руку напротив нашего номера.

Наши окна были темными, значит мама еще не пришла. Можно не спешить.

— Пошли, провожу... — подтолкнул я его.

— Да не надо, что я, сам не дойду? — почему-то заупирался он зачем-то взглянув на часы.

— Пойдем-пойдем, все равно мне пока делать нечего!

Нехотя он двинулся вперед. Я шел следом, автоматически заглядывая в редкие освещенные окна. На большинстве шторы были задвинуты, в одном номере никого не было, еще в одном на постели глядя в телевизор развалился мужик. Его жена лежала рядом, читая книжку в мягкой обложке.

Дальше несколько окон были темными...А вот заглянув в очередное светящееся окно я резко остановился. В комнате переодевалась женщина. Повернувшись спиной к окну она стягивала через голову платье.

— Смотри! — дернул я остановившегося рядом Олжаса.

Он нехотя глянул в окно. Женщина сняла платье и заведя руки за спину