Инесса Анатольевна

Sony Erricsson, такой же, как у меня.

Я невольно засмеялся. Она тоже.

Мы все еще переходили дорогу, машины двинулись прямо на нас, я, пребывая в таком своеобразном состоянии, ничего перед собой не видел, и она с криком: «Да куда же ты, стой!», взяла меня за руку. Но мало того — взяла... Она внезапно положила ее на свои ягодицы, и причем прижала так сильно, что я почувствовал мягкость и упругость ее попы, так сказать, во всей красе. Наверно, у меня стали квадратные глаза.

— Нравится?... — спросила она. И не дожидаясь ответа, как бы шутя сказала — может, хочешь взглянуть в натуральную величину? (видимо, она имела в виду «в натуральном виде»).

— Хо... хочу... — бормотал я.

Она схватила меня за руку и потянула в кусты, благо, росло их там несметное количество. Там она абсолютно, чуть пригнувшись, стала расстегивать свои джинсы. Она опустила их до колен, а потом и еще ниже. Я увидел ее трусики. Это были не очень узкие трусы, синего цвета, они охватывали не только ее киску и ложбинку между половинками ее попки, но и частично эти самые половинки. Но что меня заставило просто чуть не упасть, так это то, что между ног у нее почти все было мокрое. На трусах расползалось крупное влажное пятно. Она нагнулась. Я и стыдился одновременно, и не мог оторвать от нее глаз. «Поласкай меня там! Языком! Прямо через...» — она не успела договорить, а может и не хотела, я присел, ее промежность была прямо перед моим лицом. Она как-то очень специфически пахла. Я возбудился до предела. Я начал судорожно ласкать ее промежность сквозь трусы, и заметил, что пятно на месте влагалища все увеличивается. Она отодвинула ткань трусов в сторону. «Давай, лижи же, милый!» — с предыханием шептала она. Я старался как мог. Она взяла мои руки и положила их к себе на грудь. Я мял ее груди (они были мягкие и податливые, уже не столь упругие, как груди юной девушки, но сладкие, как вишня, которую ты успел сорвать за несколько дней до того, как она начала бы перезревать), женщина громко охала, ее запах сводил меня с ума... Вдруг она стала как-то странно содрогаться, вся откинулась назад, и еще плотнее прижала меня к себе. «Кончила...» — мимолетно подумал я. Так оно в сущности и было. Я почувствовал языком сокращения мышц ее влагалища, а через пару секунд еще и то, как мне в рот из нее вытекала густая жидкость... «Спасибо тебе...» — выдохнула она. «А теперь уходим, нас могут увидеть» — почему-то эта ее фраза напомнила мне какой-то американский боевик. «Хочешь?: На память?...» — она показывала на свои мокрые от влаги трусы. «Да-давайте... Конечно... Можно». «Заслони меня!» — я встал и стал посматривать (больше делать вид, как-то механически), чтобы никто не шел. Она сняла трусики и положила их на траву. «Сейчас... еще пару секунд...». Я стоял к ней спиной. Тут я