Ум — хорошо, а х…. — лучше

воспоминания, кто её настоящей бабой делал. Я её на одну ночку подвалю... Сам-то, проказник, девку свою давно еб... шь?»

Откуда ему знать, кто у меня есть и что я с ней делаю?

«Ты почему так боишься меня? Дай полапать. Я тебя не съем. Говорят, ты её каждый день шпаришь?»

У меня пересохло в горле, потому что он своими лапищами стал гладить мою спину, спускаясь все ниже и ниже.

«У тебя с ней как? Серьёзно?»

«Да, вполне...»

«Это как понимать? Ты на ней жениться собрался?»

Совершенно не соображая, что отвечать, я проронил что-то невпопад.

«А-то, может, поделишься на денек-другой?... Ты ей скажи, что я смирный, если не захочет — я её трогать не буду. Всё по согласию...»

В темноте я ощущал, как он откровенно издевается надо мной, при этом целенаправленно проводит одной рукой у меня ниже пояса, прижимаясь ко мне еще теснее.

«Может, завтра устроим банкет на троих, ты ненадолго выйдешь, а я проверю её на прочность?»

Я с трудом соображал, о чём он говорил, потому что его слова сопровождались вполне конкретными действиями. Он небрежно лизнул мою шею, а затем, зацепив её губами, вначале неохотно понюхал, и, как кобель, стал облизывать шершавым языком.

«Ты молодец, хорошо сжался, как девка, так и держи ноги, я их тебе мал-мал помаслаю.»

Я изо всех сил схватился за спинку кровати, чтобы хоть как-то погасить скрип, потому что он завозился вполне конкретно.

Он вцепился зубами в мою шею и, навалившись всем телом, как будто пытался раздавить.

Вдруг он резко остановился и, ухватив одной рукой свое дрочило, стал мощно сливать прямо на меня. Я опомнился и хотел было потянуть на себя рядом висящее полотенце, но он тут же остановил меня.

Двумя большими пальцами в темноте он нащупал на мне место «приземления» своей спермы и поднес к губам. Я почувствовал резкий её запах, попытался отвернуться, но он уже совсем без стеснения стал размазывать её по лицу.

«Не пробовал вкусные вафли... ? Проглоти, побалуй себя.»

В его возбужденном голосе не было просьбы, был почти приказ. И я, с трудом соображая, не смея ему перечить, облизав губы, сделал только видимый глоток.

Он тут же стал толкать мне в рот свои пальцы: «Молодец. Чувствуешь вкус? Тут еще осталось. Оближи, чтобы чисто было.»

Удовлетворившись сделанной работой, он отвалился на спину и, ухватив меня за шею, плотно прижал к себе. «Как? Понравилось?»

Я молчал, совершенно не зная, как реагировать на всё только что произошедшее, только дрожал от страха и каких-то совсем непонятных новых ощущений.

«Вот видишь, я тебя даже не трахнул по-настоящему, а ты уже на седьмом небе... У меня там один петушок был на зоне — я его передал своему другану в надёжные руки — так он при расставании плакал, привык ко мне, говорит — никого ему не надо. Но теперь он уже и к другану привык, души в нём не чает, готов пылинки сдувать... А все потому, что ему нужен хозяин, на зоне таким тяжело — поставят на