Вынужденная игра. Жизнь мамочки. Часть 2

пока не придется. Но рано или поздно этот момент настанет... а пока можно об этом не беспокоиться. А оголить грудь — пустяк, это мы уже проходили. С другой стороны — ОН меня как-то накажет, но как??? А от угрозы третий ошибки все внутри меня холодеет и сжимается. Что ж, постоянно трахаться с левыми мужиками — не так уж страшно, а главное, не сложно.

Переодевшись к пробуждению сына ото сна, я стояла у окна в гостиной и смотрела в окно.



Наконец, дверь в его комнату открылась и Ваня вышел ко мне и замер, видимо в испуге от предстоящего разговора о событиях прошлого вечера. Я растянула халатик, развернулась к сыну и потянулась якобы от сна и недавнего пробуждения. У Вани буквально отпала челюсть.

Я стояла на каблуках, в одних белых трусиках. Под трусиками мою попку буровила металлическая анальная пробка, чья наружная стороны сильно выпирала из под трусиков, и наверняка была видна даже через халат. На мне был длинный полупрозрачный халат, распахнутый настежь и открывавший вид на мою необъятную грудь. Правда, соски закрывали специальные накладки, которые я нашла в ЕГО первой посылке. Что-то во мне кольнуло внутри, пока я выбирала халат — мой стыд, видимо, еще не был до конца изгнан из души. Дальше «слукавить» пожобным образом не выйдет — ЕГО приказы я не осмелюсь нарушить.



Улыбнувшись и пожелав доброго утра, я приготовила чай и сев с Ваней за стол, решилась наконец поговорить с сыном:

— Ваня, то что ты видел вчера, в этом нет ничего страшного. Я молодая еще женщина, и у меня, как у всех, как и у тебя есть свои определенные, эээ, потребности, которые следуют утолять...

— Но мам, дед так грубо это делал, я сперва испугался, не знал что делать, а потом, а потом...

Ваня запнулся, уставился взглядом в чашку чая и замолчал. Бедняжка, до чего я его довела. То есть ОН довел. Надо ему помочь, как-то все «сгладить» что ли.

— Ваня, ни чего страшного не было, я люблю так ЭТО делать, пусть это и кажется странным. Я и дальше буду ЭТО делать. Я же говорила, что у меня есть потребности,... мне это нравиться. Понимаешь?

— Да, мам. Но я потом... — Ваня тихо говорил себе под нос, все так же буравя взглядом чашку с чаем.

— Вот потом было то, чего впредь быть не должно. Ты меня хорошо понял?

— Ты ни как не могла вставить ту штуку себе в попу, а я,.., я слишком перевозбудился и потерял голову...

— Я понимаю, и не сержусь на тебя за это. Это, скорее, моя вина, чем твоя. Ты молодой мальчик, подросток, гормоны играют — все это я прекрасно понимаю... И не сержусь. А та штука... она... Мне нравиться, когда она у меня в попе. И когда я буду с кем-то заниматься сексом, ты можешь за этим тихонечко наблюдать. Хорошо? Тебе ведь нравиться за этим смотреть... на меня? Я