Церковная благотворительность. Часть 1

собственную жизнь, и вскоре мои джинсы болезненно распирал свирепый стояк. Я понимал, что поправить его было бы неловко, и бросил быстрый взгляд на Джерри, чтобы увидеть, могу ли я сделать это незаметно, и увидел, что его член также напрягся и непристойно выпирает из пижамы спереди. Именно в тот момент, когда трое возбужденных людей были настолько близки друг к другу, я понял, что эта сцена — такая же сексуальная, как и на картине. По правде говоря, что-то заинтриговало меня, когда я увидел свою жену обнаженной перед этим незнакомцем, увидел, как она возбуждена и заставляет напрягаться член мужчины.

— Ты прекрасно выглядишь, — сказал я через несколько минут, нарушая тишину.

— Спасибо... — ответила она, и я услышал в ее голосе напряжение.

В течение следующих нескольких минут больше не было разговоров, только рука Джерри двигалась по блокноту. Затем он сказал то, что практически сбило меня с ног:

— Ее соски стали мягкими. Идите и займитесь ими.

Я услышал, как Триш вздохнула, когда его посыл загремел в моем мозгу, и на мгновение я подумал о том, чтобы отказаться, но затем почувствовал, как мои ноги зашевелились, и вскоре оказалась у кровати. Не говоря ни слова, я протянул руку, чтобы найти ее маленькие сосочки пальцами, но прежде чем я успел прикоснуться к ним, они напряглись сами собой. Она посмотрела на меня широко раскрытыми глазами, когда я улыбнулась в ответ, и казалось, что она может взорваться. Затем, когда я позволил своему взгляду покинуть ее лицо и побродить по телу, меня охватил еще один шок, когда я увидел, что складки ее киски блестят.

— Дорогой? — нервно спросила она.

Я снова посмотрел ей в глаза, и на этот раз в них было явное беспокойство. Тем не менее, мое волнение вышло из-под контроля, и я не хотел останавливаться.

— Это будет хороший рисунок, — ответил я, надеясь успокоить ее.

— Она странно посмотрела на меня, но я отвел взгляд и вернулся на свое место рядом с Джерри. В комнате стояла тишина в течение оставшихся двадцати минут, прежде чем он закончил, и когда я увидел его работу, то странное ощущение, пронеслось сквозь меня, когда я ощутил грубую сексуальность, сорвавшуюся с бумаги.

— Как оно? — спросила Триш, вставая.

— Очень хорошо! — ответил я.

— Черт... — сказала она, когда подошла, а затем продолжила: — Никто никогда не увидит этого... никогда!

— Вам не понравилось? — спросил мужчина, и я услышал какое-то разочарование в его голосе.

— Нет, работа хорошая... Я не знаю... слишком много... — сказала она, запахивая халат и направляясь к двери.

— Мы еще ни разу не показали ее задницу, — грубо заявил мужчина.

— Сначала ей нужно немного успокоиться, — ответил я, забыв о своем заявлении, что будет лишь один набросок.

Я нашел ее на кухне, наливающей вино, подошел и обнял ее. Я чувствовал, как ее тело дрожит, поэтому притянул ее к себе еще сильнее.

— Этот рисунок грубый, — сказала она, когда мы расцепились.

— Он — пикантный.