Дай же мне два раза

снизу вверх. — Ладно. Посмотрим, что по этому поводу мой ротик думает...

В следующую же секунду Поль горячо выдохнул и закрыл глаза: его член мягко обхватили нежные девичьи губы.

Вся обстановка была настолько развратной, кощунственной и одновременно действовавшей на самые тёмные уголки подсознания, что парень чувствовал себя по меньшей мере соучастником в осквернении покоя мёртвых. Но это так возбуждало... Поль никогда не замечал за собой таких развратных склонностей, и сейчас его попеременно бросало из жара в холод; страх сменялся диким возбуждением. А ещё Клэр... О эти губы богини... о этот ротик... ооо, какое же непередаваемое наслаждение...

Руки парня непроизвольно легли на голову девушки, слегка поглаживая и подталкивая её. Клэр послушно заглотнула член поглубже, слегка причмокивая, и стала делать головой движения, как бы трахая свой ротик этим членом. Одновременно со скольжением Поль почувствовал, как её язычок хозяйничает на самой головке. Это было просто непередаваемо. И так ему хотелось, чтобы этот минет никогда не кончался. Но Поль был живым человеком...

— Клэр... О, Клэр, я кончу сейчас... ооо, милая...

Девушка, словно её подстегнули эти слова, насадилась ртом чуть ли не до основания... но вдруг резко остановилась, выпустив член на волю. Поль недоумённо посмотрел на неё, но девушка приложила палец к губам и шёпотом спросила:

— Ты слышишь?

Поль, чувствуя себя жабой, упавшей с дерева на землю, невольно прислушался.

— Н-нет... ничего... — начал он было, но тут же осёкся: из-за ближайших могил ему послышался чей-то напевающий голос.

Молодого человека окатила внезапная волна мистического ужаса, смешанного с реалистическим страхом быть пойманным на месте преступления и доставленным в полицию. Эта смесь достигла своей критической массы, когда ему удалось разобрать слова:

Love me two times, baby.

Love me twice today...

Вдобавок ко всему этот голос был так похож на голос человека, возле могилы которого они стояли...

В небрежное пение влился лёгкий девичий смех. Затем песня прервалась звуком поцелуя. Поль посмотрел на Клэр: та тоже выглядела испуганной и не отрываясь смотрела в ту же сторону.

— Это...он... — наконец прошептала она с нотками благоговейного страха. — Он... и Памела... — Она перевела взгляд на Поля и спросила: — Ты не помнишь, какое сегодня число?

Что-то вспомнить именно сейчас для Поля было равносильно защите магистерского диплома в Сорбонне, но он кое-как собрал в кучу свои разбежавшиеся и закоченевшие в ступоре мысли и выдавил:

— Т... третье, кажется... То есть... уже четвёртое, наверно...

— Ночь с третьего на четвёртое июля... — прошептала девушка. — Да... всё сходится. Он умер как раз в это время. И... есть примета, что каждый год, в годовщину своей смерти, его дух приходит сюда, к своей могиле, вместе с духом своей девушки, Памелы. И занимается с ней любовью... А иногда... к ним присоединяется дух третьей девушки — Патриции... с которой он был обвенчан по колдовскому обряду древних ирландцев...

После этих слов Поль чуть ли не физически ощутил, что значит выражение «съезжает крыша», которое он часто слышал от своих русских однокашников и