Не забуду

чего выставить руки ладонями вверх.

Я неуверенно попытался вытянуть руки, но они по-прежнему были слегка согнуты в локте.

— Выше. — сухо скомандовала блондинка. Брюнетка, тем временем, подошла к стоящей вазе, рядом со скамьей.

Вынув из вазы тоненький, едва видимый прутик, она, наблюдая его качество, несколько раз звонко свистнула им в воздухе.

— Ох и позооорник... — донеслось из толпы.

Началась порка. Милиционерша стегала меня прутиком по ладоням довольно умело. Чувствовалось наказание. Я не верил, что всё происходящее — не страшный сон.

После девятой розги, я начал дуть на ладошки, надеясь так, смягчить зуд после розги.

Тотчас же блондинка взяла меня за локоть и привела к столбу.

Вместе с брюнеткой, они свели мои руки вместе и привязали к нему. Так же поступили и с ногами. После данных приготовлений, брюнетка задрала мою белую рубашку вверх, а блондинка, взяв тонкий кнут в руку, продолжила исполнение наказания.

— Один. — начала отсчитывать кнуты брюнетка, и блондинка хлестнула мою нежную, белую спинку.

— Умхх! — простонал я, словно отвечая кнуту.

— Два.

— Оой!

— Три.

— Аай! Больше не наадо! — оглядываясь, попросил я, будучи в отчаянии.

— Четыре.

Отсчитав положенное число, меня отвязали, и за шею отвели к лавке. Мою спину покрывали унизительные следы расправы.

— Да уж... с такой спиной и на пляж не сходишь. Стыдоба-то какая! А ведь сейчас ещё и попу посекут. Буду я весь сзади исполосованный, а у меня и плавки ведь всегда малы оказываются, так что и шрамы на булках будут отчетливо видны. — сказал голос, в моих мыслях. Так меня завело это неловкое положение, что у меня снова встал. С новой силой.

Это заметила публика, и недовольные женские голоса из неё предлагали добавить пару розог по моему пенису, чтоб «неповадно было», как откомментировала одна из наблюдательниц.

Офицерши сказали ложиться на скамейку задом кверху, что я поспешно и исполнил, опасаясь дополнений к приговору. Увидев мою боязливость, они решили даже не привязывать меня к лавке. С трудом стянув с моей объемной, круглой, холеной попы джинсы, они направились к вазе, и достали из неё по одной тонкой, длинной розге. Испытав их, они продолжили экзекуцию.

На сей раз они стали пороть меня с двух сторон! Ширина моего гигантского зада и правда требовала «двух» рук.

Секли размеренно, строго, без единой эмоции.

— Настоящие экзекуторши! — вновь зазвучал голос в мыслях. — Ох и хлещут! Сперва одна, потом сразу же вторая, да ещё без задержек!!!

Меж тем зрительницы довольно слушали тонкий свист розог и мои крики.

Прутики резко, словно насквозь, глубоко пронзали желеобразные шары моей огромной задницы, заставляя трястись и резонировать каждое из двух полупопий. Что тут скажешь, образцовая порка! Должно быть именно так, раньше пороли детей — беспристрастно, но очень слажено и обстоятельно. Вскоре жирные, большие полушария стали совсем розовыми. Узкие линии, что оставили мне на память розги моих воспитательниц, пересекались в некоторых участках моих аппетитных белых круглых половин.

— Видели бы меня сейчас ребята из моего класса... это какое же унижение было бы! На всю