Валентина

бедрам, на секунду замерли на ягодицах снохи под задранным халатиком. Николай Васильевич сноровисто подтолкнул ее к кровати.

— Это душно здесь просто, приляг тут, — Николай Васильевич посадил Валентину на край кровати, легонько подтолкнул в плечи. Валентина лежала поперек кровати свекра, стоящего перед ней с топорщащимися под животом трусами, — халатик у тебя тесный. Сейчас мы... чтобы дышать легче...

Николай Васильевич поддел пуговку на груди Валентины, ловко выдернул из петельки. Валентина удержала его за руку.

— Как же это вы, папа! Потом выгоните нас, да? На улицу!

— Да что ты Валюша, доченька! Тебя выгнать, королевну такую, да ни за что! Сейчас, чтоб дышать легче... — халатик под руками свекра расползся — сейчас, доченька, сейчас...

Валентина опустила руки, прикрывавшие грудь. Лифчика она не надела, и ее пышные груди, сохраняя свои округлые формы, слегка раздались в стороны. Николай Васильевич быстро и жадно подхватил их, свел вместе, отпустил, принялся перекатывать и мять тяжелые, упругие шары безвольно лежащей перед ним снохи.

— Это... искусственное дыхание сделаем... сейчас... — Николай Васильевич тяжело дышал пересохшим от волнения ртом — искусственное... Сейчас халатик уберем, легче будет. Жадные цепкие руки свекра приподняли Валентину за плечи, она подняла руки, вяло пытаясь защититься. Эти же руки спустили халатик с плеч, рывком сдернули до пояса. От толчка Валентина опять упала на кровать. Ни подняться, ни пошевелить руками она не могла: руки были притиснуты к бокам халатом как смирительной рубашкой. Николай Васильевич склонился над Валентиной, прильнул губами к глубокой ложбинке груди, руками подхватил груди снохи, целуя, пополз губами по животу, ниже, ниже... Просунул указательные и большие пальцы рук под эластичные края женских трусиков и как клещами, ловко стащил их по бедрам к коленям. Перехватил посередине, стащил с ног совсем, швырнул шелковистую ткань на спинку кровати. Валентина, голая, лежала перед своим свекром. Николай Васильевич благовейно гладил лежащее перед ним женское тело. Руки его легли сбоку на ягодицы снохи, затем на выпуклые податливые бедра. Он встал на колени, прижался лицом к темному, поросшему жесткими курчавыми волосами, высокому лобку, потерся губами, носом, вдыхая возбуждающий запах женского естества.

— Ой, царица ты Валюша, ну как есть царица, — глухо бормотал он внизу — Сашка, балбес, дурачина, да я бы тебя день и ночь... зубами бы грыз...

Жарко дышал свекор в промежность Валентины. Подхватил под коленом ее ногу, неожиданно резко задрал ее, потом вторую... Его губы прижались к потаенному женскому местечку. Николай Васильевич тяжело сопел. Валентина лежала с пылающим от стыда лицом, ее ноги у щиколоток пятками прижаты свекром к ягодицам, его черноволосая с проседью голова двигается у нее между бедер. Валентина вскрикнула от неожиданности, когда горячий язык свекра во всю свою длину вжался в потайную щель Валентины, влажный кончик языка прошелся снизу вверх по внутренней стороне половых губ, отыскал вход, задвигался, заерзал там.

Валентина дернулась в безуспешной попытке освободить руки, затем приподняла таз, отыскивая запутавшиеся рукава халата и высвобождая руки. Николай Васильевич