Общественный интим

ли чисто.
Сам я пусть и предаюсь рукоблудию, но только в четырех стенах — сами понимаете, любопытствующих масса. А когда эта масса достигает критической отметки, то уже не до смеха. Спрашивается — оно мне надо? Хотя, на самом деле, я просто был зажатым тюфяком, которому нужна была встряска. И эту встряску Олег, сам того не ведая, мне предоставил.

Возможно он и не волновался быть застанным врасплох, возможно он это специально. При всем при этом я восхищался Олегу, как он смело все обыграл. Так открыто демонстрировать свою природную сексуальность, сгибая ноги в коленях в особо проникновенные моменты, мог только он.

От этого Олегова поступка я совсем расхрабрился и решил — была не была — я тоже буду дрочить!
Достал свой петушок, послюнил немного кончики пальцев и принялся, как я люблю, разогревать головку. Ущипывая залупку я не забывал поглядывать за Олегом. Интересно, что он там себе представляет? Какие образы у него в голове бродят? Отдал бы свой мизинец на отсечение, чтобы это узнать. Может это какая-нибудь девушка из нашей компании, например Олеся или Камиля (хотя вряд ли, она урод)? А может и вовсе моя умница-красавица Карина, с которой я еще так ни разу не был.

Образ нетраханной Карины застил мне взор. Я воображал, как буду пороть ее на гостиничной койке. Сначала нежно и проникновенно в вагинал, а затем жестко в очко. Если там все достаточно тугое и неразъебанное, то я, возможно кончу в прямую кишку, ежели наоборот, то придется повторить: туда-сюда-обратно. А после спуска я все это дело предоставлю ей на облизать. Сам ей ничего слюнить не стану, даже если и попросит. Еще чего не хватало! Письки бабам только петушки безвольные лижут, а клитора сосут полные болваны.

Эти и многие другие фантазмы занимали мою голову. И занимали настолько сильно, что я сам того не заметил, как стал спускать. В самый пик спуска я не смог справиться с организмом и громко прошептал:
— Олееег!

Тот от неожиданности резко дернулся и обернулся. Его глаза встретились с моими и у нас с ним произошел зрительский контакт. В его веках я увидел полнейшие отсутствие понимания. Олег даже не понимал, что происходит, где он, как тут оказался.
Я понял, что надежда только на меня. Быстро встал, счистил семя и вошел полностью в кабинку. Олег уже лежал на песке, широко раскинув ноги и прижав свои костлявые руки к впалой груди. Только сейчас я увидел всю его тщедушность. Да и пахло от него далеко не розами. Шманило будь здоров. Как в ту ночь в поезде, когда я начудил с бутылкой.
— Давай, Олег, смелее. Выходим. Мееедленно. Тааак. У тебя получится.
Он робко переставлял заплетающиеся ноги. Я подбадривал его как только мог, в надежде, что мои ласковые слова долетают до его сознания.

Сторонний наблюдатель усомнился бы в дееспособности Олега, но только не я. Я знаю... Нет, я уверен, что он выкарабкается! С тех пор не было