Разноцветная история

стала превращаться в бурую массу. Дашка визжала и кувыркалась с детьми просто самозабвенно. Голые подростки — мальчик и девочка — вначале сильно стеснялись, а потом как принялись кувыркаться и тереться друг об дружку! Меня это все страшно завело и возбудило почему-то, еще больше, чем первый сеанс с девушками... не знаю, почему — педофилом я никогда не было, но — вот так вот... и я в возне старался ненароком задеть сосочки и кисочку девочки, и когда мне это удавалось — думал о том, что до меня этого не делал никто, и эта мысль просто сносила крышу. И все это — на глазах у десятков людей, в т. ч. и у родителей!

Мой член страшно требовал разрядки, я уже старался находиться все время в горизонтальном положении, и все время подставлял его Дашке, которая норовила ненароком тронуть его (откровенно, конечно, нельзя было). Она, как звереныш, возилась с детьми, и получала от этого такой зверский кайф, ее глаза так сверкали, что из них аж искры сыпались. Она обмакивала и месила их в краске, жонглировала ими, и они висли на ней, как обезьяныши на маме. Дашуня была дико счастлива, она прямо исходила визгом вместе с детьми, и мы все обливали друг друга ярими радужными потоками...

Я почувствовал: еще два приконсовения к члену, и я кончу, и хотел уже незаметно дотереть себя об мягкий пол до кондиции... но раздумал. Не захотелось в один момент лишать себя продолжения праздника. Так у нас часто бывает в сексе: многократно подходим к оргазму — и останавливаемся: жалко прерывать наслаждение. Бывает, изматываем себя до полного изнеможения; и оргазм приходит тогда неожиданно, вдруг — в один из разов всегда не получается прервать, — и бывает дикий и ослепительный, как молния.

В общем, мы и на этот раз выбрались, хоть Дашка и страшно не хотела расставаться с детьми, и пошли обратно — бродить по холмам. Фото у меня не осталось — обещали только прислать случайные знакомые (я дал им свое мыло) — и я хочу описать Дашку, как она выглядела.

Основной цвет ее тела был глянцево-белый — белил там было больше всего. Поверх белого она была вся в разводах ярко-ярко синего, красного, желтого, зеленого и фиолетового, плюс — тысячи полутонов от смешения с белым. Волосы у нее слиплись, и макушка была непривычно круглой, и кудри совсем не различались — голова была похожа на гладкий глазурированный шар с большим отростком сзади — ни дать ни взять, чайник с ручкой. Ресницы тоже слиплись, и глазки сверкали прямо из-под разноцветных пятен, и сами казались такими пятнами. С волос, с носа, с сосков, с пальцев капала краска. Подошвы, естественно, тоже были в краске, и ножки здорово скользили — так же, как и у меня. Чувство было такое, будто мы превратились в живые игрушки.

Вот такие мы пошли снова гулять. Бродили до самой темноты, аж пока не пришлось думать о возвращении. Как отошли от пляжа — я стал ласкать Даше киску,