Олино лето. Часть 2: «Хлоп! Ладошка!»

Хлоп! Хлюп! — моя ладонь быстро и ритмично ударялась в упругие губы между бёдер, задевая твердый, как карандашик клитор. Сильно закусив наволочку, стараясь не стонать в голос, я шире расставила ноги, сильно напрягая мышцы бёдер, выгибая дугой спину! Я совершала бедрами совершенно неприличные для отличницы лицеистки движения, ритмично сжимая всю себя внутри в момент очередного хлюп-хлопка.

Ту-ут! Т-у-у-у-у-у-у-у-у!!! — провозгласил мой стальной и мощный любовник, явно кончая. А с ним, вскрикнув и лихорадочно сжав ладонь вздрагивающими бёдрами, стала кончать и я. Наконец, оставшись одна с собой за, практически, весь учебный год, не боясь быть застуканной кем-нибудь из родни, я снова раздвинула широко ноги, все еще испытывая оргазм, изогнулась, вставая почти на мостик. Я стала лихорадочно тереть себя ладошкой между бёдер. Сжимая второй рукой, вонзая ногти в напряженные ягодицы снизу. Разбрызгивая влагу в стороны, загнала свой оргазм на вершину экстаза.

Непроизвольно вскрикнув, рухнула пластом на диван-кровать. Извиваясь и вздрагивая. Кажется, меня затошнило от переизбытка эмоций.

— Ма-а-а-мочки-и-и-и-и... — тихо-тихо шептала я, все еще переживая оргазм всем телом, и глядя, как сам по себе сжимается и вздувается живот, словно чужой. В кончиках ног стремительно холодало, поднимаясь вверх, холод колол и под коленками. Всхлипывая и щелкая суставами на пальчиках ног, я облегченно повернулась на бок, сладко потираясь онемевшими коленками друг о друга, а щекой об подушку. Успев подумать, что зря было отбрасывать полотенце непонятно куда, я отрубилась. Помню, тогда мне совершенно ничего не снилось.

Эта коза проводница разбудила меня настойчивым стуком в семь утра. Хотя поезд прибывал в девять. Она попыталась открыть дверь сама. Потом, я обалдела от наглости, своим ключом, но стоппер всё равно прервал её попытки.

— Подъем! — резко и противно она прокричала в щель купе и удалилась.

Я ругнулась матом ей в ответ. Но тихо. Тяжело поднялась. Я жутко плохо просыпалась по утрам. Всё происшедшее в ночи, как-то смазалось. Я не была до конца уверенной, что снилось, а что было реальностью.

Испытывая стыд и непонятные терзания совести, я окончательно проснулась и встала с дивана.

В купе было свежо и солнечно. А в дверном зеркале я вновь увидела худую девушку подростка, а не вовсе «созревшую для траха» штучку.

Расстроилась.

Липкость между ног раздражала.

Зашла в узкую душевую. Привела себя в порядок. Немножко губы. Чуть-чуть глаза. Щечки. Захлопнула косметичку. Собрала вещи. С грустью застегнула хоть и красивый, но небольшой лифчик. Расправила трусики с наклейкой ананаса на лобке. Одела любимое летнее платье. Собрала вещи. Привела в порядок постель. Отщелкнула стоппер и открыла дверь.

Села, пригладила волосы, выпрямила спину и открыла книгу, первую по списку летней школьной программы по литературе.

Занудство.

За окном, не смотря на раннее утро, уже ярко и очень тепло светило солнце, пробиваясь через стену давно зелёных тополей.

— Доченька, завтракать будешь? — вероятно, смягчившись при моем опрятном внешне виде с «Чаадаевым» в руках, проводница снова излучала любезность. А может она просто подумала, что я могу наябедничать тем, кто меня