Моя удачная травма

чтобы обязательно на следующий день после обеда, я снова пришел к ней на очередную перевязку.

Уже выйдя из медпункта и стоя на крыльце, я представил, как будет встречать меня вскоре мать, мысленно обдумал и представил — какими словами мне лучше ее успокоить. И с осторожностью, потихоньку хромая на левую ногу, заковылял к своему дому. Но мамочка меня совсем не ругала, уже видимо узнала у моих друзей, уже успокоилась и, покормив, уложила спать.

На следующий день после неспокойной ночи ближе к обеду, я стал готовиться к предстоящей перевязке. Осторожно, чтобы не мочить бинты, помылся, а местами просто обтерся мокрым полотенцем, надел чистую майку, плавки, рубашку и спортивные шерстяные бриджи, их было легче снимать и одевать. Закончив без спешки собираться я, все еще прихрамывая, пошел в медпункт, к счастью находившийся не очень далеко от нашего дома. И, подходя к нему, мельком кинул взгляд на окно с раскрытыми шторами и увидел за стеклом женскую фигуру в белом.

Оказавшись у деревянного крыльца, я аккуратно поднялся на него по двум не очень высоким ступенькам и прошел в тамбур, где по моей спине пробежали мурашки, в предчувствии крови и боли при перевязке вновь растревоженных ран. Набравшись духа, я тихо постучал в дверь, открыл ее и, перешагнув через порог, вежливо поздоровался с Любой стоявшей посреди кабинета в наглаженном, чистом, белом халате и колпаке. Она в ответ приветливо мне улыбнулась, поздоровалась и спросила — ну как самочувствие, раны воина не беспокоят? Я ответил, мол спасибо, хорошо, а раны, если не напрягать мышцы, не беспокоят, вот при ходьбе стараюсь не напрягаться и из-за этого немного прихрамываю.

В кабинете было чисто, светло и уютно, конечно специфически пахло лекарствами, у окна стоял стол с двумя стульями, на нем находился журнал для записей, тонометр и стеклянная кружка с какими-то инструментами и градусниками. В левом углу этого кабинета был двухстворчатый шкаф, выкрашенный в белый цвет, а в правом — был небольшой красивый шкафчик с прозрачными стеклянными стенками, заставленный лекарствами и инструментами, слева у входа стояла металлическая вешалка для верхней одежды. Ну а дальше была еще одна дверь, за которой находилась процедурная комната, в которой, отгороженная занавеской, стояла кушетка.

Вот в этот миг всё и случилось. Оранжевые лепестки лучей лихо упирались в стекла окон и, влетев вовнутрь, быстро позолотили всё и полностью осветили Любу. Ее густые волосы схватили лучи солнца и они сразу вспыхнули ярким нимбом. Это было такое потрясающее зрелище! Тем более, что заодно вся ее прекрасная аппетитная фигурка так четко просвечивалась этими же нахальными лучами не хуже лучей, ранее открытых Рентгеном и вроде еще раньше грозным царём — Иваном Грозным (в анекдоте). Она стояла совсем как голая! Я тогда конечно вовсю смотрел на это просто потрясающее чудо полыхающими от чудесного видения и, конечно, от очень сильного вожделения, глазами!

Люба, как-то очень загадочно улыбнулась, окинула меня взглядом и спросила, ну, что готов к