Брат. Новелла. Глава 4

какой-то передышке в этой бесконечной охоте на меня.

— А мне нравится Питер. Не знаю, что ты жалуешься.

— Разонравился бы, как только нос бы себе отморозила... или что-нибудь еще...

— Ну... если бы ты не стал воровать мои трусики, «что-нибудь еще» всегда было бы в целости и сохранности.

— Не пошли.

— Что? Чего это ты такой злой? — немного вспылила я, — Вечно меня одергиваешь!

Из его кармана раздался телефонный звонок. Он вытащил мобильный, взглянул на экран и протянул трубку мне, не приняв звонка. Там высветилось слово «папа».

— У тебя лучше получается лицемерить. Так что отвечай ты. Я за рулем.

Я раздосадованно выдохнула, даже не найдя, что на это ответить. Потом приняла вызов.

— Пап, привет! Это я. Митя за рулем, поэтому я отвечаю. Да отлично. Мы тут по городу катаемся. Вчера? Ходили в Эрмитаж. Да нет — этого на целый день хватило.

Краем глаза я заметила, как брат остервенело хмыкнул. Я покраснела.

— Даже не знаю. Он вообще ужасно ленивый и вредный — никуда не хочет ехать и ничего не хочет смотреть. Силой тут его приходится заставлять хоть что-нибудь мне показать. 15го он вообще просто меня встретил и уехал в офис. Представляешь! — вошла я в раж на зло брату.

Я видела, что он ...бесится, но специально рассказывала папе все новые и новые впечатления от своих экскурсий по северной столице. Когда разговор был окончен, я протянула ему телефон на ладони, испепеляя его вызывающим взглядом, пока он не взглянул на меня, останавливаясь на светофоре.

— Хорошо развлеклась? — злобно сцедил он.

— А что я должна была делать? Ты же у нас весь такой честный и порядочный!

— Я хотя бы над родителями не глумлюсь!

— Зато ты хорошо глумишься надо мной! Ты просто трус — вот ты кто!

— Да. Ты права. Потому что мне есть, что терять — уважение в обществе, любовь родителей, например. Ты никогда об этом не задумывалась?

— Конечно, нет! Я же малолетняя дура и ничего не понимаю в таких вещах!

— Чего ты вообще от меня хочешь?

— А тебе правда хочется знать?

Он резко нажал на тормоза, засигналил кому-то и выругался, снова тронул с места и перестроился в соседний ряд.

— Я просто хочу быть с тобой!

— И как ты себе это представляешь?

— Ты, видимо, не представляешь никак! — взорвалась я.

— Марин... Ты от всего готова отказаться ради меня?

— Я люблю тебя , — упрямо выпалила я, чувствуя, как глаза наполняются слезами.

— Ты хочешь меня. Это разные вещи.

Я вся вспыхнула от его наглой прямолинейности.

— Может, мне лучше знать, что я чувствую?

— Ничего ты не понимаешь... — сухо пробормотал он.

— Думаешь, ты такой неотразимый, что все тебя хотят?

— Не мели чушь!

Я уставилась в окно сквозь пелену слез, потом достала салфетки и принялась громко хлюпать. Мы ехали в молчании, он даже не подумал меня успокаивать. Ненавижу его! Бесчувственный трус!

— Ты сам говорил, что меня любишь, а теперь... — не могла успокоиться я.

— Ты моя сестра! Конечно,