Правила. Часть 4

пришлось сделать вазэктомию после пяти ударов плетью. Все наказанные также получают клеймо так называемого бунтовщика». «Как они могут это делать?» — спросила женщина. — «Как может такое случиться в Америке?» «Хороший вопрос», — сказал Рон. — «Помните, члены поклялись хранить тайну, поэтому им не разрешается никому рассказывать об этих правилах или ритуалах. Что касается судебных дел, я считаю, что вы можете винить суды и бюрократию. Были вопиющие случаи, но после того, как сектант заявлял, что согласно Первой поправки он имеет право обеспечивать соблюдение своих религиозных законов, то вы будете поражены тем, что некоторым из этих групп все сошло с рук». «Но ритуальное самоубийство?» — спросила ведущая. — «Это действительно произошло?» «Да», — сказал Рон. «Я лично обнаружил 18 таких самоубийств в Церкви по всей стране за последние 10 лет. Руководители церкви очень искусно скрывают подробности этих самоубийств от властей, чтобы не привлекать нежелательного внимания». «Что еще вы можете рассказать нам об этой церкви?» — спросила она. «На самом деле довольно много», — сказал Рон. — «К сожалению, я ограничен временем передачи, чтобы вникнуть во все это, и есть многое, о чем я не могу говорить прямо сейчас из-за потенциального незавершенного судебного разбирательства». «Вот почему мы представим Рона в предстоящем документальном фильме «Боже или нет», который выйдет в эфир здесь в конце следующего месяца», — сказал ведущий в камеру. Она снова повернулась к Рону. «Я уверена, что по мере развития событий мы увидим еще не раз, Рон. Спасибо, что нашли время навестить нас». «Спасибо, что пригласили меня», — сказал он.

Передача закончилась, начался рекламный ролик. Через полчаса зазвонил мой телефон.

— Ну как? — сказал Рон. — Что ты думаешь?

— Я думаю, вы отлично поработали», — сказал я. — Я даже записал его на DVR и планирую загрузить на YоuТubе.

— Спасибо, — сказал он. — Я полагаюсь на тебя и еще нескольких человек.

— Так что же теперь происходит?

— Как раз сейчас мы вносим последние штрихи в фактическую документацию, и я надеюсь официально заполнить ее через несколько недель, — сказал он. — Это не должно быть простым хлопком, они будут бороться с ним изо всех сил. Я подозреваю, что могут потребоваться месяцы или даже годы, чтобы просто попасть в суд.

— Что ж, надеюсь, твое сегодняшнее интервью поможет, — сказал я.

— Я тоже, — сказал он. — И это не будет последним. Я отправил тебе по электронной почте ссылку на наш веб-сайт, где мы обсуждаем судебный процесс и приглашаем людей присоединиться, если они хотят.

— Я обязательно посмотрю.

Мы закончили разговор, и я только что налила себе кофе, когда снова зазвонил телефон. Это была Роуз.

— Доброе утро, Роуз О'Ши, — сказал я.

— Доброе утро, Джон Карлсон, — сказала она. — Я видела это интервью. Это было дико.

— Да, ты можешь в это поверить?

— Я никогда не думала, что такое может произойти. Это было реально страшно, — сказала она. — Слушай, мне нужно побегать по делам, так что в обед я уйду.

Мое сердце замерло. Я надеялся