Ноль, полсотни или сто

Кейси у его родителей и развела его на доставку китайской еды. Когда он послал ей сообщение с вопросом, чего она хочет, та ответила:

«После десяти лет совместной жизни и восьми из них в браке, ты уже должен знать, что я люблю, детка».

Он не смог удержаться в своем ответе от колкости:

«Я просто хотел убедиться, что тебя все еще устраивает сложившееся положение».

Его телефон тут же звякнул опять:

«Ты прав!! Принеси мне дополнительно рулет!:)»

Если бы не вчерашняя бомба, он был бы так рад вернуться домой на час раньше и просто провести время с женой и ребенком. Однако, посмотрев на часы, напомнил себе, что до начала проекта это время считалось бы на два часа позже. Он также понял, что не был дома с семьей так рано в пятницу, с момента как все началось. Добавьте к этому усталость и стресс, даже когда он был дома, было легко увидеть, как Шарон может почувствовать, что ею пренебрегают. Но это не давало ей какого-либо права делать то, что она делала.

Пройдя через входную дверь, он увидел, как его жена потянулась за бутылкой вина. Он стоял и просто восхищался ее формами. В тридцать один год она была женщиной в расцвете сил. При ее росте метр семьдесят у нее было достаточно изгибов, чтобы выглядеть аппетитной. У него был великолепный вид на ее тугую попу, видимую даже через широкие спортивные штаны, которые она носила. Ее волосы были стянуты в хвост, и когда она обернулась и одарила его улыбкой в миллион ватт, он не мог не подумать, как чертовски повезло ему быть с ней. Затем он вспомнил...

— Я так рада, что ты дома, детка, как работа? — подошла она, чтобы поцеловать его в губы.

— Довольно хорошо. У нас был большой прорыв по некоторым расходным материалам, поэтому мы, вероятно, сделаем это по крайней мере на месяц раньше срока. Детка, я знаю, что с этим проектом меня часто не было дома. Я также знаю, что это отстой, что я не могу говорить с тобой о деталях, из-за того, что проект засекречен. Я просто хочу, чтобы ты знала, что вы с Кейси — самое важное в моей жизни, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить нас, пока могу, — сказал он, глядя ей в глаза.

Увидел ли он вспышку сожаления или вины? Или он просто что-то искал? Это был один из тех дней, когда он проклинал то, что не мог читать людей. Его часто называли стрелком. Он имел тенденцию говорить просто и прямо и ожидал, что другие сделают то же самое. Он знал, что изначально может произвести впечатление грубого, но когда люди видели, что он не шутит и честен, он им действительно нравился. Эта техника работала на него в течение тридцати четырех лет, и он видел очень мало причин, чтобы измениться. До настоящего времени.

— О, дорогой, — ответила она, — мы