Гинекология

... Я тогда работал в районной консультации. Гинекологом, само собой. Почему я пошел учиться на гинеколога? А то ты не понимаешь! Ну, конечно, смотреть и трогать баб там. Но потом то я уже и насмотрелся и натрогался к своим тридцати двум, а теперь уже и жалею, что не стал урологом или проктологом. Шучу, конечно. Но вот по поводу проктологии... был такой случай...

Рабочий день заканчивался. Пациентов в тот день почти не было. Симпатичных вовсе. Одни тетки старые и толстые. Я сидел и тупо рассматривал стену, а ассистентка Лена — симпатичная черненькая девушка двадцати пяти лет, чем-то занималась в лаборатории. Время от времени мы с ней вяло перешучивались. Я делал вид, что пытаюсь ее закадрить, а она подыгрывала. В серьез я пытался сделать это еще пару лет назад, но Лена очень любила своего мужа — нового русского. И зачем только он ей позволял работать? Не понимаю. Ну, да речь не о том.

Ну вот. Так и дождались последнюю пациентку. Стук в дверь и зашла Света. Я ее знал — бывала у меня уже. Тайком от родителей. Полечили ей эрозию.

Я, честно сказать, даже обрадовался. Света была совершенно некрасивой, но очень симпатичной девочкой. Бывает такое. Невысокая, худенькая, веснушчатая, с застенчивой и очень милой улыбкой. Лет ей было восемнадцать. Дружок у нее был. Тоже хороший парень. Ну а эрозией в наше время болеют почти все. Я имею в виду девушек, конечно, женщин. Нет, парень ее ко мне не ходил. Просто, он жил в моем дворе, и я часто видел их вместе. Ладно, хохмить то, я вам сейчас такую хохму рассказываю, что вы отдыхаете!

Ну вот, заходит она, значит, как всегда робко так, потихоньку здоровается и улыбается. Лето. Платьишко на ней ситцевое выше коленок. А коленки узловатые, и ножки не очень ровные. Вообще, угловатая такая вся. Но нравилась она мне почему-то. Может, потому что я ей нравился тоже. Во всяком случае я всегда видел ее возбуждение, когда я с ней работал. По правде говоря, иногда ей расширитель можно было без дополнительной смазки вставлять. Ну, да я уже всякого насмотрелся — меня это обычно не очень волнует. Иные, вообще, текут откровенно.

Ну, я здороваюсь, беру карту и заполнять начинаю, а ей глазами на кресло показываю. Слышу, возится долго, устраивается. А чего ей там снимать-то — одни трусики. Тут Лена вошла, я ее посадил записывать, а сам пошел к Свете.

Она уже уселась и ножки закинула, но подолом коротким пока прикрывается. Трусики на кушетке рядом лежат. Ну, давай, что там у тебя... Делаю знак, Света задирает подол. Так и есть, опять губки раскрывшиеся, вход влажный. О! Замечаю, что-то новенькое в стрижке. Теперь это узенькая полоска, а раньше был еще почти детский пушистик.

Что-то в выражении лица Светы смущает, но что не пойму. Я все же смазываю расширитель и вставляю его. Света морщится от холодного. Смотрю — все в порядке,