Наваждение III (Зигзаг)

«Папа, мама, отрубите мне голову, я больше не могу терпеть этой боли...»

Я вскрикнул и проснулся весь в клейком поту. Господи, опять этот сон не дает мне покоя. Прошло уже почти полгода с тех пор, как мы с женой похоронили нашу пятилетнюю дочку. Адские боли, разрывавшие ее мозг, являлись следствием злокачественной опухоли. То, что происходило тогда, я помню временами ярко, временами расплывчато. Мы с моей супругой (бывшей) дежурили в нейрохирургическом отделении днями и ночами. «Папочка, мамочка, отру... мне голову... как больно!» Врачи делали все что могли, лекарства уже не помогали. Снимки энцефалограмм показывали, что метастазы полностью разрушили ее мозг. «Господи! — рыдала моя супруга. — Почему она так страдает!» У меня уже не было сил плакать, я находился в неком трансе. «Тише! Она уснула... Сбегай в магазин и купи ей чего-нибудь попить. «В магазине я купил две бутылки нарзана и поспешил в клинику. Из центрального корпуса нейрохирургии, бледная как туман, вышла моя жена. Губы ее произнесли... «Все. Все. Она скончалась.» Бутылки с нарзаном выскользнули у меня из рук и словно бомбы взорвались, ударившись о каменные ступени, ведущие в отделение. «Тело нашей девочки только что увезли в морг, — произнесла супруга. — Все. С меня довольно. Пойдешь в отделение морга сам.» Она махнула рукой и, покачиваясь, двинулась к выходу из клинического городка. Однако пойти в морг за телом нашей дочери я смог только на следующий день. Когда я вошел в морг, в ноздри мне ударил запах формалина и сырости. Двое сторожей выпивали, травили анекдоты. На одном из секционных столов лежало тело моей дочери, черепная коробка была распилена, темно-серый мозг, будто желе, почти вывалился из нее. Рядом на столе лежала никелированная патологоанатомическая пила. Все задрожало в моих глазах и, схватившись за горло, я рухнул на пол... Что было потом? Меня в параноидальном состоянии отвезли в психушку. Единственным, что я помнил перед тем как меня увозили, были какие-то белые халаты, пятна, похожие на кровавые, и звон пилы, которую выбили у меня из рук.

Я пролежал в психиатрической клинике пять с половиной месяцев. Вначале меня пичкали нейролептиками, затем антидепрессантами, под конец применили атропиновые шоки (весьма неприятная вещь). Порой со мной беседовали врачи.

Мне было настолько плохо, что я едва отвечал на заданные врачами вопросы. «Как вы себя чувствуете?» «Нор-маль-но.» «Вы помните, что с вами произошло?» «Нет.» «Вам снятся кошмары?» «Да, конечно.» У меня перед глазами все время стояла распиленная голова моей девочки. «Вы помните, что одному из санитаров морга вы сломали нос?» «Допускаю такую возможность.» «Ну хорошо, ступайте. Скоро состоится консилиум и вас выпишут.» После консилиума меня стали готовить к выписке. Мне поставили параноидальную форму шизофрении и дали вторую группу. Одно было неплохо... кошмарные сны, связанные с моей дочерью, перестали меня мучить. Сны, которые овладевали моим сознанием, были пугающими, яркими... рушащиеся здания каких-то древних городов, мертвые тела людей, которые плавали в