Степенные начинания

Позже было проще, но поначалу я просто не знал, как себя вести. Мне было страшно окликать её, даже шёпотом. Страх, что кто-то проснётся, страх, что происходящее — ошибка, недоразумение, и что своим голосом я развею этот сон.

Я проснулся от навязчивых прикосновений и первое время делал вид, что всё ещё сплю. Потом моё притворство стало очевидным. Я услышал едва слышный шёпот. Я открыл глаза. Я увидел, как ниже женского лица, от плеч и ниже, нет «ничего»...

То есть, никакого покрова: начинаются голые плечи и так дальше и дальше. В темноте я разглядел неприкрытые колени, согнутые мне навстречу. Мы лежим на боку, лицом друг к другу. Выше колен — широкий живот.

Я не привык видеть её без одежды, поэтому растерялся. И в этой растерянности происходящее показалось мне особенно порочным.

«Шшш... «— едва слышно шипит она, замечая, что я заморгал.

У неё широкая талия и оплывшая грудь. Титьки. Что-то глубинно отзывается во мне при их виде, что-то проказливое, похотливое.

Женщина немногим за сорок, темнота смазывает знакомые черты: плавный овал лица, аккуратные брови, неизящная линия вытянутого носа. Она лежит на боку, лицом ко мне, близко-близко, готовая прервать мой шёпот, если я вдруг запаникую.

Она вплотную приближается к моему уху, и я ощущаю влажное тепло её дыхания.

«Что?» — переспрашиваю я.

Пол года или год назад я уже один раз похожим образом «сглупил». Мы тогда всерьёз не знали, что делать, и нам не оставалось ничего, кроме как поссориться. Однако мы делали вид, что ничего не произошло, и постепенно всё забылось. Во всяком случая я так думал. И вот теперь...

Мы прислушиваемся к каждому звуку. Телевизор приглушённо доносится из зала, где спят Марина с мужем. Вернее, где должна сейчас спать Марина с мужем. Однако вместо этого она здесь, со мной.

Мы в соседней комнате на кровати.

Я не вижу на её лице выражения, я вижу лишь блеск в углублениях глазных впадин — блеск глазных яблок. И этот блеск на какое-то время парализовал меня. Затем моими ладонями завладели, направив их по гладкой коже живота и выше.

Шли минуты. Десять минут. Пятнадцать. Двадцать. Одеяло было отброшено. Я зацикленно мял груди, снова и снова возвращясь к отвердевшим соскам, слегка их покусывая, стараясь не чмокать так уж явно. И всё это время я чувствовал, как в умелом плену женских рук пульсирует мой член.

Я всё подавался вперёд, ещё и ещё, пока не навалился на тётю Марину полностью. Затем, направляемый чуткой хваткой, втиснулся в её горячее нутро. Медленно-медленно мы приступили к половому акту, о котором я так мечтал и которого так опасалась Марина.

Возможно, её довела обстановка, в которой мы оказались. Она много думала о том, что я в тот раз сделал: покусился на нечто недопустимое, не убоявшись присутствия её мужа. Не постеснявшись моей мамы, которая также находилась неподалёку. И вот теперь что-то в ней сорвалось, что-то надлмилось.

Её личная жизнь была до нельзя умеренная, вплоть иногда даже до полного