Голос крови

тик, нам придется расстатсья. Я, как большинство женщин, быстро перенимаю чужие дурные привычки, а у меня и своих много.» — не выдержала однажды Тина.

— Это не тик, дорогая, а простая реакция на сознание того, что вот ты пришла, а через некоторое время уйдешь, а я хочу, чтоб ты не уходила, вот отсюда моя нервозность. Я все время думаю: прошло 20 минут, сейчас мы в последний раз трахнемся и она убежит. Между прочим, ты уходишь, а я лежу лицом к стене и дрочу. Дрочу и плачу, потому что люблю такую жестокую красавицу. Впрочем, вы, цыганки, исторически бессердечны. Мериме свидетель, не вру», — Сергей картинно скрестил руки и скорбно поник головой.

После такого признания Тина просто не могла себе позволить не остаться на неделю, и казалось действительно, у новоиспеченного счастливчика напрочь пропала тяга к часам. Довольная Тина резвилась, как девочка, заплетала косички с пестрыми ленточками у Сергея на лобке, заставляла выгрызать лесные орешки, спрятанные в ее влагалище, устраивала сеансы одновременной мастурбации. о уже на второй неделе радостям пришел конец. У пылкого любовника начался другой тик: во время полового акта он двигался в стэпе, т. е. отбивал чечётку... все время... даже во время минета.

Ранним утром, тихонько выскользнув из Сережиной квартиры, Тина с облегчением вспомнила, что тот не знает ни ее фамилию, ни адреса. «Теперь постоянной у меня будет только работа», решила уставшая дезертирка и после ни разу не жалела, тем более, что работа у нее была творческая.

«о сегодня — никакой работы, у меня отгул, т. е. прогул, а впрочем, все равно. адо чем-то инель и Гарри удивить. Выщипаю-ка весь лобок. А потом устроим цирк» — она на самом деле любила из плотских утех устраивать не сентиментальную идилию, а скорее, шутовской балаган.

Иные мужчины даже обижались, ибо сентиментальность свойственна мужчинам более, чем женщинам и часто это чувство путают с романтичностью. о Тина ничего не путала и выщипав лобок, в награду за терпение надушила крошку изысканными «Шалимар». ичего, киска, погуляй немного лысой, а новые волосики скоро вырастут, курчавые и мягкие» — утешала она обиженный лобок.

Гарик и ина дружили с Тиной еще со школы. Жили они в большом доме с садом в ста километрах от города. Дом стоял посреди сада, сад был окружен высоким забором и соснами по кругу. Повсюду были натыканы кусты сирени и жасмина. Из полезных растений присутствовали только две яблони и у переднего крыльца мятная мини-семейка. Гордостью ины был росший у заднего крыльца папоротник, тоже вылезший из земли сам по себе. У беспечной пары по саду была единственная забота: с начала весны истребляли все одуванчики и крапиву, но ромашки и клевер росли беспрепятственно и нескошенная трава буйствовала до глубокой осени. Односельчане ину с Гариком считали чокнутыми: у них не было не только картошки, но и самого простого огородика с чесноком-петрушкой. Даже ни одного тюльпанчика. «Какие, на х.., тюльпаны, Это вам