Счастье Единения

если бы захотела. Но Оля грустно прошептала в ответ:

— Это не так. Это ты любишь меня так, что у тебя затмевает разум, и ты видишь во мне красавицу. И я очень благодарна тебе.

Своей любовью ты вернул меня к жизни, когда я уже потеряла надежду быть любимой. За это я полюбила именно тебя. В тот раз она впервые сказала, что любит меня. Я даже не рассчитывал на это так быстро. Прошёл всего месяц с того дня. Мы были знакомы уже семь месяцев, но у неё был другой парень, которого она действительно любила. Со мной Оля хотела оставаться просто друзьями, а я так не хотел её потерять, что согласился на это жестокое условие. И вот, в жаркий апрельский день, когда я провожал Олю до дома, она не выдержала и рассказала мне всё. И то, что она уже две недели одна, что тот парень её бросил, встретив другую, более красивую («ну и дурак, — подумал я. — Красивее-то не бывает»), что она потеряла вкус к жизни, что никто её не любит, в семье у неё непонимание, а я ничего не предпринимаю в её отношении, как последний бесчувственный чурбан.

— Я знаю, что нравлюсь тебе. Нравлюсь уже давно. Не понимаю, что ты во мне нашёл. Ведь ты — мечта многих девушек, почему ты выбрал меня? Что ты во мне нашёл? Или ты просто хочешь меня? Не понимаю — ведь есть же Катя и Инна, мне далеко до них.

— Оля, — я произнёс её имя очень тихо, но она услышала. Оля перестала говорить, но глаза её горели. — Оля, — повторил я, уже громче. — Да потому, что я люблю тебя, только тебя, не Катю, не Инну, не Наташу или Аню, а тебя. Твоё имя я выкрикиваю на улице, твоё имя я произношу перед сном, тебе я посвящаю стихи, тебя я вижу по ночам, тобой я брежу одинокими вечерами, ты и только ты являешься мне в мечтах. Оля, — ещё раз повторил я, глядя в её глубокие глаза, — я люблю тебя. В течение моей тирады Оля стояла, не шевелясь, и только краска постепенно заливала её лицо. Я говорил всё громче и громче. Редкие прохожие, оглядываясь на нас, смущённо улыбались и, оглядываясь, шли дальше. Иные оставались «досмотреть представление» до конца. Когда скопилось уже более десяти человек, Оля стала совсем красной и потянула меня за руку.

— Пойдём! Посмотри, здесь уже люди собрались! — шепнула она мне.

Я тоже покраснел, и мы зашли в её подворотню.

— Даня, ты знаешь, я ещё не определилась в жизни. Я пока не могу ответить тебе на твои чувства, ведь, как оказалось, я себя-то толком не знаю, что уж говорить о тебе. Мой парень тоже говорил, что любит меня, я поверила, и вот, что вышло. Извини, но мне нужно время, — Оля говорила тихо, но её слова чётко отпечатывались у меня в сознании. Она не оттолкнула