Последняя капля

пивом.

Свою банку она поставила на столик, а сама стала довольно ловко развязывать узел на моем галстуке. Стянув с меня галстук, стала расстегивать пуговицы на рубашке, низко наклонившись надо мной. Сначала я почувствовал ее горячее дыхание на своей шее, потом ее поцелуи сначала на шее, а потом все ниже и ниже.

Я глотнул еще пива, а потом, так как этот процесс расстегивания и поцелуев мне все больше нравился, с трудом поставив банку на стол, запустил руки в волосы Анжелы. С волосами, кстати, у нее были наверное проблемы, так как была она подстрижена очень коротко, почти под мальчика, но я уже массировал эту голову обеими руками, а она все спускалась и спускалась к поясу брюк!

Вдруг резко изменила маршрут — и в ее губах оказался мой сосок. О, как было это классно! Но я опять стал подталкивать ее голову к поясу. И опять, едва коснувшись пупка губами — мой второй сосок оказался у нее во рту. Я уже изнемогал от ее ласок, уже вместе с пиджаком валялась и рубашка, а я проник по ложбинке на спине и стал ласкать ее спинку. Ну, вот взят последний бастион, штаны расстегнуты и Анжелочка стянула их с меня, а я крутился в ее руках, поднимая таз, чтобы облегчить ей процесс.

«Ох! Какой большой! Какой славный!» — мне этого никто не говорил. Обычно девушки морщили носики, фыркали, начинали с сомнением спрашивать «Не у коня ли я его отнял», а отдавались мне с таким видом, что в следующий раз меня просто не тянуло к ним. А тут море восторгов, а когда и предмет моих расстройств, (а как вы думаете, когда все вокруг хвастаются победами, а в раздевалке обнаруживается, что у них чуть больше мизинца, поневоле начнешь расстраиваться), оказался во рту, то в первый момент я даже испугался.

Мой последний минет — полгода назад. Так красотка взяла в рот только головку, слегка подвигала губами, а потом, пожаловавшись на боль в челюсти, оставила его мокрым и обиженным. Анжела же заглатывала полностью, ласкала его языком, а когда обхватывала головку, пытаясь пробиться языком в дырочку на члене — о сладкая истома!

Мои бедра были в ее сильных руках, они, как послушный инструмент, двигались, то приподнимаясь, то опускаясь и в такт им мой член то оказывался в ее рту, то выходил, оставляя во рту только головку. Я же в это время пытался снять с нее халатик, но узел никак не поддавался, я только задрал его полы, попку прикрывали тоненькие полоски, кажется, это называется «карандаш»?

«Все! Не могу! Устала!» Она с сожалением оставила мое орудие, которое уже налилось кровью и одервенело, приобретя вид небольшого ствола. Ухватившись одной рукой за этот ствол, она начала его легонька массировать, а языком и губами стала обрабатывать мой живот! И я опять задвигался в сладкой истоме, да и ей, по ее стонам, по тому, как она выгибала спинку при каждом