сочной пизде, облизывая языком дырку, а потом стала сосать клитор со всей страстью, на которую была способна. Величина клитора поразила ее. Жаль, что мать им не разу толком не воспользовалась!
Деб отчаянно боролась со своим телом, но чувствовала, что не в состоянии полностью контролировать его. Как они осмелились заставить ее стать одной из них? Она подавила кипящий внутри нее гнев; силы ей еще понадобятся, нечего растрачивать их понапрасну. К великому сожалению Деб, она постепенно сдавалась.
Против собственной воли, женщина сделала глубокий вдох, втягивая запах возбужденной пизды Шар. Что особенно было противно — это физическое возбуждение, который пробуждал в ней аромат другой женщины. Она крепко сжала зубы, чтобы не позволить языку получить хоть каплю сока Шар, но тело — предатель и тут ее подвело. Самым унизительным было то, как ее писька отвечала на активную работу дочери языком. Хотя душа Деб и отвергала то, что с ней делали, плоть ее содрогалась в экстазе.
— Поверить не могу, — захихикала Гвен через какое-то время. — У нее тут просто наводнение!
— У-у-ух, а-а-ах, — яростно трахая свою бывшую подругу в рот, Шар простонала. — Я л... люблю поговорить... но сейчас — о, Боже! — я кончаю!
— Давай же, давай! — кричала возбужденная Гвен, широко раскрыв глаза она предвкушала реакцию матери.
Слова Шар завели ее, хотя, она, по — большому счету, была лишь зрительницей
Гвен была уверена, что мать вряд ли будет благодарна ей или Шар за доставленное удовольствие.
Чувствуя приближающийся оргазм, Дебра была уверенна, что не переживет его. Это сраное тело уже предало ее, и нет никакой нужды, чтобы ее обращение в лесбиянки закончилось ее полным поражением. Разрываясь между плотью и разумом, Деб спасовала и, поняв, что проиграла, потеряла сознание.
Прошло несколько минут, прежде чем Шар и Гвен заметили это. Однако они не остановились, было слишком мало времени, чтобы терять его на ерунду.
* * *
Он кончил — какое счастье! Обдумав план мести, я выпусти инстинкты моего тела на свободу. Если мой план сработает, то меня ждут суровые времена. Не важно, выдержу. Чтобы отключиться от происходящего, я вспомнил любимые хоккейные матчи и сконцентрировался на них. Тело, натренированное мамашей, работало как хорошо отлаженная машина, а этого было более чем достаточно.
— Ох, заебись как хорошо! — они час назад перевернули меня на спину, и за меня взялся Дейв.
Еще никто не входил в меня так глубоко, как он. Держа меня за широко раздвинутые ноги, он при каждом толчке вперед впечатывал собственные бедра в край стола.
— Здорово, — засмеялся один из моих коллег, который, стоя на коленях и, изогнувшись буквой «зю», трахал меня в рот; странная позиция, но его яйца постоянно шлепающие меня по глазам, позволили мне закрыть их и не смотреть на весь этот ужас. — Если бы мы только могли привязать ему веревочку к шее и дергать его голову вверх — вниз, было бы вообще охуительно!
— Ребята, вы взяли это на заметку? — пошутил кто-то.
Несколькими секундами позже я проглотил очередную порцию спермы, ничего при