Десять лет во сне

я не испытывала, но неприятные ощущения быстро прошли, и я стала помогать обоим движениями своего тела. В самый разгар совокупления в комнату вошла фрау Нильсон. Сначала онемела, но потом быстро взяла себя в руки.

— Я зайду позже, — с достоинством произнесла она и, повернувшись, собралась уходить.

— Постойте, вы мне нужны, — фрау Нильсон обернулась, на мгновение в ее глазах мелькнули похотливые огоньки. — Там, на столе, сигареты. Прикурите и дайте нам.

В это время начал кончать Надсмотрщик. Он зарычал, задергался и выбросил в меня горячую струю спермы. Я тоже начала чувствовать щекотание в груди, но кончить не могла мешала боль в анусе от члена Спесивого. Фрау Нильсон все еще стояла возле нас. Надсмотрщик вылез из-под меня, сел в кресло и с наслаждением затянулся сигаретой, внимательно разглядывая фрау Нильсон. Я попробовала тереть клитор, чтобы хоть как-нибудь облегчить положение. Сразу стало легче. Неприятные ощущения стали исчезать, а удовольствие расти. Увлеченная своим делом, я забыла про фрау Нильсон, которая между тем с удовольствием наблюдала наше совокупление. Через несколько минут я кончила, при этом так энергично ворочала задницей, что едва не сломала член Спесивому. Он даже вскрикнул от боли. Кончить он так и не мог и все еще двигал членом между ягодицами. Я уже не чувствовала боли, ощущение притупилось настолько, что я вообще плохо соображала, что со мной происходит. В этот момент я услышала шепот фрау Нильсон:

— Вы себе слишком много позволяете! — я повернулась и увидела, что Надсмотрщик задрал ей подол платья и гладит голые ляжки повыше чулок. Она с негодующим выражением лица отталкивала его руку, не пытаясь опустить платье. Пальцы Надсмотрщика протиснулись в узкую щель между ляжек и стали тереть ее промежность.

— Это неслыханная дерзость! Я позову полицию! — при этом ноги ее сами раздвинулись, пропуская руку Надсмотрщика к самым сокровенным местам. Фрау Нильсон стала тяжело и прерывисто дышать, слегка двигая бедрами. Она все еще отталкивала руку, но слабо и безуспешно.

Член Спесивого все еще двигался во мне и ему никак не удавалось кончить. Пикантное зрелище мало-помалу стало возбуждать меня. Я во все глаза наблюдала за фрау Нильсон, получая от этого удовольствие. Она, разомлевшая и безвольная, бессильно откинулась на спинку кресла, раздвинув ноги пошире. Когда Надсмотрщик стал стягивать с нее трусы, она встрепенулась:

— Не надо, прошу вас, не делайте этого!

Надсмотрщик, не обращая внимания, продолжал тянуть, трусы затрещали.

— Не надо, я сама их сниму. Отвернитесь! И ты отвернись, — обратилась она ко мне. — Не могу же я снимать трусы при вас.

— Глупости, — пробормотал Надсмотрщик, — снимай! Фрау Нильсон покорилась. Как только тело ее открылось, Надсмотрщик опустился на колени между ног служанки и с жадностью стал целовать пышные белые ляжки, все ближе придвигаясь к промежности. Фрау Нильсон издала долгий, протяжный крик наслаждения и задергалась всем телом. Это прибавило мне силы и энергии. Спесивый, также наблюдавший за возней Надсмотрщика, схватил меня за бедра и,