Солдатская исповедь. Часть 1

Хорошо, я согласен. Я сделаю как ты сказал.
— Не мямли! ГОВОРИ ЧЕТКО!

— Я не знаю, что ты имеешь ввиду.

— Ты что прикалываешься? (удар с кулака об стол) Не знаешь как драчить хуй? Ты меня подъебуешь?

Я молчал и только хлопал своими густыми ресницами.

Он не стал затягивать долгий ящик. Понял, что дожимать меня надо именно сейчас. Фарук быстро стегнул армейские брюки вместе с трусами и лег на кровать, запрокинул голову назад, выпрямился во весь свой рост и вопросительно посмотрел на меня.

Я стоял столбом, все так же прикрывая свою наготу вырезкой из газеты. В глазах потеплело, в голове шумел прибой, а я тем временем смотрел на его прибор.

Ноги и пах Фарука были покрыт черной густой растительностью. Пенис был внушителен, больше чем у меня, на пару см, с большой открытой головкой.

— Что ты на меня так уставился? Влюбился что ли?



Я осторожно пододвинулся к нему и сел у изголовья армейской койки.
— Чего ждешь? Хочешь на кросс утренний?

Я сглотнул слюнки и взялся не смело пальчиками за самую кромку его пениса, понимая, что нарушаю устав. Но меня обнадеживала мысль, что ладно, я ему один раз подрочу и на этом конфликт будет исчерпан. Дослужу с грехом по полам, а там будь что будет. Фарук уволится в запас и все обойдется.

Я мял Фаруков корень как свой, после чего он стал заметно отекать. Я только принялся за развратно-поступательное дело, как Фарух резко дернулся и зашипел:

— Ты, что дура! Не видишь, что он сухой, и что мне больно делается?

Я схаркнул на головку. Это значительно улучшило.
И так я периодически поплевывал, дроча и мечтая о Каринке и надеясь, что все быстро закончиться.

Но ситуация наоборот накалялась и о кончине не могло быть и речи. Он сначала тужился и мычал, но потом вдруг мягко и по дружески сказал:

— Слушай, дух! У меня хрен очень чувствительный, и рука для него это очень грубо.

— Так, что я могу сделать, я же не виноват, что руки такие задеревеневшие!

— Слушай! Раз уж мы начали, давай сделаем все до конца, ок?

— В смысле? Что ты имеешь ввиду?

— Попробуй губами! Сделай это ротиком!

— Я не педик!!! — заорал я.

— Слушай! Ты же сам знаешь, что с тобой будет когда я расскажу, что ты мне дрочил! А так все будет только между нами! Я тебе обещаю, что никому не скажу!

Я был в шоке от такой ситуации. Стоял абсолютно голый, держа в руке эрегированный член своего сослуживца и не знал как поступить правильно, по совести. Я понял, что просто так мне не отвертеться.

— Фарук! Ты точно никому не скажешь?

— Я тебе клянусь маминой кровью, папиным сердцем!

Мне оставалось только верить в чудо.
В голове было пусто.

Я потушил лампу, но луна была такой яркой, что я без проблем видел и яйца Фарука.



Осторожно лизнув самый кончик Фарукова прибора я остановился на мгновение прислушиваясь к себе. Все было не