Сделай мне больно

— Сделай мне больно.


— Что ты сказала? — он сидел за своим компьютером и не расслышал ее слов.

— Сделай мне больно, — повторила она чуть громче. Лицо ее немного покраснело.

— В смысле?

— Ну, сделай больно. Свяжи меня, выпори...

От удивления он потерял дар речи. А она продолжала:

— Я пыталась вести себя нормально, но эти фантазии не дают мне покоя. Каждый раз, когда ты ласкаешь мою грудь, я хочу, чтобы ты сжал ее сильнее. Или когда мы занимаемся этим... Хочу, чтобы ты шлепнул меня по попе. И эти фантазии они никуда не уходят. Я пыталась намекать тебе, но ты не понял. Поэтому я прошу прямо — сделай мне больно... — ее голос становился все тише и тише, пока не утих совсем. Некоторое время он переваривал ее слова. Она сидела перед ним. Голова была опущена. Лицо, скрытое за волосами было красного цвета. Сквозь футболку видно было ее торчащие соски.

— Раздевайся — громко приказал он. Она подняла голову и посмотрела на него. — Я сказал, раздевайся! Быстро! — Она стянула с себя футболку и трусы (больше на ней ничего не было) — Теперь ложись на живот, — она легла. ОН достал откуда-то веревку. Сначала ее ноги, а потом и руки оказались привязанными к столбикам кровати. Под низ живота он подложил подушечку, из-за чего ее попка торчала вверх. Она стала дрожать. От страха. И от возбуждения, внезапно охватившего ее. Он достал ремень из своих штанов

— Шлюха! Так вот, значит, какие фантазии у тебя? Как ты посмела думать о таком, даже не попытавшись сообщить мне? похотливая дрянь! За это ты будешь наказана. Свист. И ремень оставляет на ее попе первую красную полоску. Удар был несильный. Но все равно она вскрикнула от боли. — Кто тебе разрешал кричать, шлюха? — произнес он. Он взял ее трусы и стал засовывать ей в рот. Сперва она сопротивлялась, но он был сильнее. Трусы заполнили ее рот. Она почти сразу почувствовала вкус своих соков. — Нравится, сучка? — рассмеялся он и ударил второй раз. Уже сильнее. Она вздрогнула, кричать из-за кляпа уже не могла. И он стал наносить удары, наращивая силу. Ей было очень больно, из ее глаз катились слезы. Наконец он остановился. Он стал отвязывать ее от столбиков кровати. И она уже решила, что на этом ее наказание закончится.

Отвязав ее, он приказал перевернуться на спину. Возразить она не могла (кляп по-прежнему был у нее во рту). Но взгляд был красноречивее всех слов. — Да-да, переворачивайся, это еще не все. Не заставляй меня делать это. Она послушно перевернулась. Когда ее попка соприкоснулась с простыней, ей показалось, что тысячи иголочек впились в нее. Она застонала. — Раздвинь ноги и терпи, — приказал он. — Сейчас будет хуже. Она раздвинула ноги, готовясь к самому худшему. Ему было отлично видно ее бритую пизденку, блестящую от выделений. Он устроился поудобнее, размахнулся и ударил прямо по ней, стараясь попасть по клитору. Даже сквозь