После того безумного случая наши с мамой отношения вышли на какой-то новый уровень: мы стали больше общаться, начали реально интересоваться проблемами друг друга и вместе их решать. Таких теплых отношений у нас не было никогда, мы стали не только родными людьми, а еще и лучшими с мамой друзьями, а это важно. Мама даже рассказывает мне, как проходят ее свидания. Конечно, не со всеми подробностями, но много чего личного она мне все-таки доверяет. Я очень рад, что могу помочь ей принять какое-то решение касательно личной жизни, но, если честно, во мне имеет место некоторая не детская ревность.
Полулежа на диване я залипал в ноутбуке в интернете. По телевизору тихонько играли какие-то клипы, а за окном темнело и уже загорались фонари. Я ждал, когда мама выйдет из душа, чтобы обсудить с ней последние новости и сплетни, массируя за этим делом ей ножки, это уже стало таким нашим ритуалом.
Мама зашла в комнату в белом шелковом халате, выключила свет и улеглась на диван, сразу же без спроса закинув мне на колени ноги.
— Мне, пожалуйста, как обычно, — она саркастично усмехнулась и ногой прикрыла крышку моего ноутбука.
Уговаривать мне было не нужно. Сразу же отложив в сторону ноутбук я мастерски начал разминать еще влажные после душа ступни мамы. Каждый раз это сводило меня с ума. Не обращая внимания ни на что я был сфокусирован только на ногах мамы, на ее светло-розовом педикюре, нежных пальчиках и мягких стопах.
— Тема, слушай. А тебе это нравится?, — мама разрезала долгую тишину.
— Что нравится?
— Ну, вот это. Ноги мои. Неужели тебе это настолько в удовольствие?, — мама пустилась в монолог. Кажется, она была немного взволнована и долго готовилась к этому разговору, — Я просто прочитала в интернете, что есть такие люди, фетишисты, кажется. Так вот они готовы на все, чтобы просто прикоснуться к женским ногам. Как собачки готовы все делать, типо. Ну, или это бред пишут? — она перешла на полушепот, — Это правда?
Я не знал, что ответить. От неожиданности я почувствовал, как у меня покраснело лицо а руки от волнения стали мокрыми.
— Наверно.
— То есть?... — мама резко убрала от меня свои ноги и согнула их в коленях, — Так это же круто!
Она вся сияющая от счастья смотрела на растерянного меня. Руками мама прикрывала свое довольное сияющее личико, с которого не исчезала улыбка. Она была на седьмом небе от радости, что вряд ли можно было сказать про меня: я в скромности и стыдливости прятал от нее глаза и надеялся, что она от меня поскорее отстанет и я продолжу трогать ее ножки.
— Да не бойся ты, это же так классно. Теперь знаю, как заставлять тебя быть послушнее, — она хихикнула, — Не кнутом, а пряником, да?, — она ткнула меня в бок ногой, — Ты же будешь послушным?
— Отстань. Буду...
— О, уже первая покорность?, — голос мамы стал наигранно грубым, — М-м... А подай мне